Пьесы. Том 2

Бекет. А разве разумно, уступая чувству страха, вымаливать, бродя по дорогам Европы, местечко, где моя бренная плоть будет в безопасности? Впрочем, где я буду в безопасности? Я архиепископ примас Англии. Это слишком заметный ярлык. Честь господня и разум - на сей раз их интересы совпадают - требуют, чтобы я не пал где-нибудь на дороге от руки безвестного убийцы. Если уж мне суждено быть убитым, то пусть я погибну примасом, с митрой на голове, в золотой ризе, с серебряным крестом в руке, среди моей паствы, в моей церкви. Это единственное место, приличествующее моему сану.

Людовик (после паузы). Вы безусловно правы. (Вздыхает.) Ах! Как неприятно иной раз быть королем, особенно когда случай сводит тебя с настоящим человеком... Вы мне скажете, что, к счастью, такие люди редко встречаются. Почему вы не родились по эту сторону Ла-Манша, Бекет? (Улыбается.)Правда, вы бы и мне, конечно, причинили много хлопот. Честь божья - вещь неудобная... 

(Размышляет, потом неожиданно.) А, черт!.. Вы мне слишком нравитесь. Я хочу быть просто человеком! Хоть на миг! Я попытаюсь кое-что предпринять, пойду даже на то, что ваш повелитель воспользуется этим и увеличит счет; в сущности, ваше изгнание не нанесло бы мне никакого ущерба, разве что слегка задело бы честь... Через несколько дней я встречусь с Генрихом в Ферте-Бернар, где мы скрепим печатью наше соглашение. Я попробую убедить его примириться с вами. Вы согласны говорить с ним?

Бекет. Ваше величество, с тех пор, как мы расстались, я не переставал говорить с ним.

Темнота. Протяжные звуки труб. Декорации полностью подняты, осталась только циклорама, окружающая пустую площадку. Огромная бесплодная равнина, продуваемая ветрами. Снова звуки труб. Бароны и вооруженные рыцари, все верхами, группируются с одной стороны сцены. Все это яркое скопище с развевающимися орифламами, ощетинившееся копьями, обращено в глубину сцены, как будто всматриваясь во что-то.

Людовик (своим баронам). Прошло не без трудностей! Бекет с улыбкой соглашался на все. Он проявил даже слишком большую снисходительность к требованиям короля, словно речь шла о капризном ребенке. Король ничего не желал слышать. Он рычал, как тигр, хватался за кинжал.

Первый барон

. Он его так ненавидит!

Людовик (тихо). Мессиры, или мы плохие психологи, или король страстно любит Бекета. А Бекет относится к королю с покровительственной нежностью. Он только одно любит на свете - выдуманную им самим честь.

Второй барон. Вот они приближаются.

Людовик. Одни, посреди голой равнины, как два короля.

Первый барон 

(вдруг сердито). Ваше величество, я понимаю короля Англии! Это все-таки бесстыдство со стороны подданного требовать подобных знаков уважения!

Людовик (тихо). Нет дыма без огня, барон. Если он посмел этого потребовать и если два короля нашли естественным выполнить его требование, значит, они почувствовали, что этот человек с его спокойным упорством представляет иного владыку. Ах, если бы, следуя нерушимому священному обычаю, они обменялись поцелуем мира! Для нашей политики это невыгодно, но по-человечески мы этого, разумеется, желаем!

На переднем плане солдат, чуть подальше молодой солдат.

Первый солдат (другому, более молодому)

. Открой гляделки, дурачок! И запоминай! Ты новичок в нашем деле, и не каждый день такое увидишь. Это - историческая встреча!

Молодой. Ну и пускай историческая! Тут и замерзнуть недолго! Сколько еще мы будем здесь торчать?

Первый солдат. Нам-то еще полбеды, нас лес защищает, а они на открытой равнине! Им, пойми ты, еще холоднее, чем нам!

Молодой. А для священника он ловко ездит верхом, этот архиепископ! Отсюда кажется, что кобыла вот-вот сбросит его на землю. Экая злая тварь! Смотри, смотри же!

Первый солдат. Успокойся, этот молодец, до того как стать священником, побеждал на всех турнирах!

Молодой (после паузы). Все в порядке. Съехались... Как ты думаешь, о чем они говорят?

Первый солдат. Вот болван! По-твоему, они спрашивают, как, мол, поживают ваши папаша и мамаша? Или жалуются, что носы отморозили? О судьбах мира - вот о чем они говорят! О вещах, которые мы с тобой никогда не поймем! Даже слов, которые эти важные птицы произносят, ты тоже не поймешь никогда!