Петербург. История и современность. Избранные очерки

Какой вывод позволяют сделать эти наблюдения? На мой взгляд, очевидно, что увеличение доли «коренных» петербуржцев в составе элиты Петербурга (в том числе интеллектуальной элиты) по сравнению с началом XX века отнюдь не повлекло за собой взлета петербургской культуры. Скорее наоборот: ослабление силы притяжения бывшей столицы, «где энергетика России собиралась в цивилизацию и снопом излучалась на мир» (Г. Д. Гачев), «железный занавес», лишивший город на Неве притока свежих сил («мозгов») из-за рубежа, резкое сокращение в последнем десятилетии XX века притока мигрантов – все это негативно сказалось на уникальной городской общности «столицы русской провинции» (С. Довлатов).

Петербург был и в значительной мере остается своего рода «плавильным котлом», тиглем, где переплавлялись и превращались в петербуржцев представители других регионов России и зарубежья, постоянно вливавшиеся в его население. В совокупности с другими факторами мощное моделирующее воздействие городского пространства исторического центра Петербурга трудно переоценить. Архитектор В. И. Лелина: «Петербург отпечатывается в каждом, кто входит в его пределы, незаметно, ненавязчиво диктуя стиль поведения, проникая в мысли и чувства».[42] Искусствовед И. Д. Чечот: «Прошлое, великое, значительное, прекрасное, достойное памяти и познания, говорящее о выдающихся людях или просто о петербургских типах, символическое для города, для России, для Европы – петербургское пространство постоянно взывает к себе, не оставляя жителя в покое». Не могу не согласиться с публицистически заостренным выводом Чечота: «Петербург сегодня, если рассматривать его в исторической перспективе XX века, – город, оставленный одними жителями и заполненный другими. Это повторялось дважды: после революции и после войны. <…> Новые жители, к которым относится подавляющее число населения, совсем не чувствуют себя чужими в Петербурге – Ленинграде и смело идентифицируют себя с ним…».[43]

Город на Неве, у которого за 300 лет менялись названия и правители, в котором неоднократно почти полностью истреблялась интеллектуальная элита, а во время войны погибла половина населения, сумел обрести и сохранить неповторимое единство и цельность, вновь и вновь делая своих жителей петербуржцами, независимо от того, где они родились, независимо от их национальности, социальной и конфессиональной принадлежности.

Петр Великий – первый архитектор Петребурга

Традиционно принято считать первым архитектором Петербурга тессинца Доменико Трезини, которого в России, ставшего для него второй родиной, стали звать Андреем Якимовичем. Отнюдь, не стремясь преуменьшить огромный вклад этого фортификатора и зодчего в строительство Петербурга первой трети XVIII века, напомним, что корабль, на борту которого Трезини прибыл в Россию, бросил якорь в Архангельском порту 27 июля 1703 года, то есть через два с лишним месяца после основания крепости Санкт-Питербурх. На берегах Невы Трезини впервые появился в феврале следующего, 1704 года, когда строительство дерево-земляной фортеции на Заячьем острове было уже полностью завершено. Первая работа Трезини в России – строительство форта Кроншлот – осуществлялась по модели, доставленной из Воронежа.

Пальму первенства соблазнительно передать французскому генерал-инженеру Ламберу де Герену, который исполнил первоначальный чертеж Петропавловской крепости, за что был награжден орденом Св. Андрея Первозванного. Однако не будем спешить.

Академик М. П. Погодин, характеризуя грандиозность и всеохватность реформ Петра Великого, писал: «Место в системе европейских государств, управление, разделение, судопроизводство, права сословий, Табель о рангах, войско, флот, подати, ревизии, рекрутские наборы, фабрики, заводы, каналы, дороги, почты, земледелие, лесоводство, скотоводство, рудокопство, садоводство, виноделие, торговля внутренняя и внешняя, одежда, наружность, аптеки, госпитали, лекарства, летоисчисление, язык, печать, типографии, военные училища, академии – суть памятники его неутомимой деятельности и его гения». К этому впечатляющему списку петровских деяний и нововведений следует добавить еще и Санкт-Петербург – новую столицу преображенной России.