Петербургские истории

— Вон шаманы пришли, — бабушка вздохнула, — и шептуны. Похоже, Юденич собрал действительно всех-всех-всех. Что-то грядет.

Пока все рассаживались — она показала мне наконец-то Вовановну. Я выдохнула: кто бы знал, что вот эта низенькая сухенькая старушка в потасканном пальто — сильная шептунья почти двухста лет от роду?!.. Пройдешь на улице — не заметишь. Мда…

Юденич появился на сцене, как только последний человек занял свое место, и воцарилась относительная тишина. В руке он держал бордовую папку.

— Доброго дня, господа, — негромко поздоровался он, — прошу прощения, что оторвал вас от дел и заставил изменить планы. Но вести у меня очень серьезные и касающиеся абсолютно всех.

Тут он сделал паузу и обвел взглядом зал. Все внимали.

— Не важно, чем конкретно вы занимаетесь. Не важно, с кем сотрудничаете, — он посмотрел поочередно на шептунов и ассасинов, — это касается всех!

Он прокашлялся. Вздохнул.

— Дело в том, что… — нервно дернул рукой, — эх… новости дурные. — Выпрямился, принял суровый вид, — на днях состоялся тайный съезд глав всех конфессий, зарегистрированных в России. Были все течения христиан, мусульмане, иудаисты… все! И все было бы ничего, если бы в итоговом документе не было сказано, что отныне им приказано уничтожать любую деятельность, которую можно отнести к эзотерике. Именно уничтожать и именно любую. Вот так, господа. Мне повезло, что у меня есть должники среди буддистов высокого ранга. Именно они мне рассказали содержание прений и даже скопировали этот документ.

— Будто в первый раз! — высказался с места один из чернокнижников, — что, раньше такого не было? Дормидонт, ты же сам не раз прятался, то от попов, то от комиссаров!

— Верно. Но тогда их было не так много, и они не были уполномочены убивать! — Юденич подчеркнул последнее слово.

— Все так серьезно? — уточнил один из шакти.

— Более чем. Мой осведомитель сообщил, что рядовые муссы уже получили разрешение объявлять джихад на местах.

— Вот как?.. — теперь поднялся Коршун, — а официальные власти? Что они?

— Пока они молчат. Но религиозная братия занимает все более весомое положение в обществе. Недавно они заново отстроили и освятили храм на месте бассейна в Москве. Везде, где можно и даже где нельзя, строятся новые церкви или хотя бы часовни. Если так дальше пойдет, то уровень влияния церкви может вернуться к дореволюционному. И нам будет совсем туго.

— И что вы предлагаете, Дормидонт Заулович?

— Мы только-только биржу открыли, начали что-то расширять и развивать. Делать-то что?! Вернуть все обратно?

— С ума сошли!!

— Ерунда какая-то!!

— Погодите, — Юденич поднял ладонь к залу, останавливая крикунов, — я предлагаю вернуться к тому, что было заведено во время Темных веков: отдельные, тщательно защищенные лакуны, куда никаким образом не сможет проникнуть никто посторонний. Только для магов и магических народов. Лакуны могут быть семейные, могут быть общественные. Да, исчезать надолго из обычного мира мы не сможем. Во всяком случае, не все сразу. Но временами — вполне.

— Чушь и ерунда! — на ноги вскочил старичок из толпы шептунов, — какой смысл нас убивать? Попы и сами частенько пользуются нашей помощью и прихожан присылают, за долю малую. Неужели зарежут золотого гуся?!

— Если начальство их прикажет — зарежут с радостью, — грустно сказала Любава. Она тоже встала и повернулась к залу, — боюсь, что там, на том соборе, что-то такое произошло, что сделало нас для ортодоксальных жрецов не просто ненужными, а даже опасными. «Ворожеи не оставляй в живых», помните? Дормидонт, вы не могли бы выяснить, почему именно сейчас, и именно в таком, крайне агрессивном, виде? Раньше они просто запрещали официальную деятельность магов. А вот теперь это уже смахивает на геноцид…

— Выясню, обязательно, — Юденич кивнул, — вопросы очень правильные вы задали, Любава Ладовна. После того, как ответ получим, думаю, снова собраться понадобится.

Я сидела и внимательно слушала прения. Потом вспомнила недавние события и испуганно зашептала бабушке:

— Ой! Ба, как думаешь, тот дядя Мирона тут? Который экстрасенс-психолог?

Она пожала плечами:

— Экстрасенсов Юденич сегодня не звал. Он мне сразу сказал, что именно людей с традициями соберет. А какие у экстрасенсов традиции?.. Тем более, у психологов?

— Но тогда на шабаше он был ведь.

— Шабаш — это праздник. Мог придти как гость, правила это допускают.

Наше перешептывание прервалось, когда Юденич объявил окончание схода и попрощался. Мы встали и вместе со всеми начали выбираться к выходу. Я думала, сразу поедем домой, но ба высмотрела кого-то и шустро подошла:

— Прошу прощения, Михаил Тимофеевич, — она тронула за рукав довольно высокого представительного мужчину в хорошем костюме, очень похожего на профессора из старых советских фильмов.

— Да-да, Юдифь Георгиевна? — он тут же остановился и повернулся к нам.

— По вашей специальности, возможно?..

— Квартира? Дом?

— Дача. Домик и участок.

— Хорошо, я учту, — он поклонился, — созвонимся как-нибудь на неделе?

— Разумеется.