Петербургские истории

— Я играла с Сьюзи, а она вдруг заметила кота в кустах, ну, и вот, — умудрившись в одной фразе сообщить всю историю прихода кота, я его погладила. Тот подтверждающе мяукнул и вывернулся, подставляя подбородок.

— Вот это детектив!.. — восхищенно, а потом возмущенно, — Федор Никифорович, ну вот от вас я точно такого не ожидала!

— Чего именно, Ева Даниловна?

— Так долго скрывать от меня такие важные новости! Как вам не стыдно?!

— Да я что, я ничего… — сосед смутился (ну, или просто сделал вид, что смутился), — даже в голову как-то не пришло…

— Ох, уж эти мужчины!.. — с чувством возгласила соседка, — так, что это мы тут стоим?! Милости прошу в гости, на чай!

— Но, удобно ли? — бабушка, — может вы лучше к нам?

— Отнюдь! У меня как раз чайник на плите, я только за Людвигом вышла! И Клепа может снова на стол залезть…

— Клепа? — я тут же навострила уши.

— О, Кристиночка — тетка окончательно растаяла, — у меня два кота, вторая, Клеопатра, сиамка, дома осталась.

— Ой!.. — я подпрыгнула от восторга, — ба?!!

Все засмеялись.

— Ворота только прикройте, и достаточно, — посоветовал Ковалев, — у нас чужие не ходят, это вам не центральная улица.

Так мы и сделали. Людовик, кстати, на руки хозяйки не пошел: стоило той подойти, как он отвернулся и крепко обнял меня лапами за шею. Морду устроил на плечо и даже зажмурился. Взрослые снова рассмеялись, а Ева сделала вид, что заплачет:

— Ах, как велико мое горе! — с театральным надрывом пропела она, — мне изменили!!.

Смех стал громче. Довольная эффектом соседка прошествовала к чистенькому домику за заборчиком и гостеприимно распахнула калитку:

— Прошу!

Я зашла и осмотрелась. Чистенько, но без изысков. Клумбы с многолетними цветами, несколько яблонь. Основным элементом интерьера домика было пианино. Остальное составляло классику минимализма советской эпохи: буфет, стол, кухонька. Все аккуратное, чистенькое, но скромное. Сразу видно, что приоритеты у хозяйки иные: на пианино стоит гипсовый бюст какого-то композитора, на каждой подходящей поверхности — нотные альбомы, просто листки с характерной разлиновкой, книги и сборники. Посреди этого творческого хаоса возлежала роскошная сиамка, при нашем появлении только прищурившая сапфировые очи и вопросительно мяукнувшая.

— Клеопатра, познакомься!

— Мррр?

— Это наши новые соседки!

— Мяу! — Людвиг с высоты моих объятий уставился на кошку и явно что-то скомандовал.

— Мрр, — Клепа нехотя поднялась, грациозно потянулась и спрыгнула на пол. Обнюхала бабушку, обозначила обтирание вокруг ее ног, подошла ко мне. Шикнула на таксу, сунувшуюся было понюхать, потом обтерла мои джинсы и требовательно постучала по ноге лапкой.

Я опустилась на корточки и аккуратно поставила Людо на пол. Кошки коротко обнюхались, а потом сиамка нагло заняла «насиженное» другом место. Взрослые снова засмеялись. Я погладила плюшевую шерстку и коричневые ушки, кошечка разомлела и заурчала.

— Нет, ну а что? — прокомментировала это хозяйка, — Людвигу можно, а Клепе нельзя?! Кристиночка, вот, садись на диван, там тебе будет удобно!

Она спешно сгребла всю макулатуру и неровной стопкой водрузила на инструмент, рядом с бюстом. Я уселась. Мне тут же на колени запрыгнул мейн-кун, а такса мгновенно заняла место под боком, подсунула любопытный нос мне под локоть и сделала вид, что она здесь всегда лежала. Пока я наслаждалась общением с хвостатыми-лохматыми, хозяйка выключила газ под кипевшим чайником и накрыла на стол.

В гостях мы задержались на добрых три часа: попили чаю, обсудили последние новости, послушали музыку в исполнении хозяйки (я в этом не разбираюсь, но мне понравилось). И пирог с вареньем был вкусным, а чай — ароматным. Оказывается, хозяйка добавила в него сушеные листики мяты и смородины. Очень вкусно! Кстати, бабушка сумела повернуть разговор так, что хозяйка по собственной инициативе пообещала весной откопать для нас мяты. Классно, мне до таких высот еще ползти и ползти.

21. Ритуалистика как она есть

Вечер подкрался незаметно. Распрощавшись с соседями и вернувшись домой, мы на этот раз тщательно заперли ворота и начали готовиться к ритуалу.

Бабушка собрала на поднос травы, добавила несколько зубчиков чеснока и острый красный перец. Я снова расчистила во дворе уже пользованный пятачок и по старым следам заново прочертила пентаграмму. В углах разместила бронзовые чаши для сжигания, расставила толстые черные «защитные» свечи. Пчелиный воск в них смешивается с истолченной золой от полыни и чертополоха, а потом особым образом заговаривается во время застывания. Работа муторная, но зато свечей можно наделать впрок и потом потихоньку использовать. Кстати, теперь такие заготовки можно будет спокойно мастерить и здесь, на даче: ни у кого не вызовет подозрение сжигание всякого растительного «хлама».

— Скоро тут станет заметно, что мы проводим ритуалы, — бабушка поставила поднос на столик возле мангала, — надо будет накидывать морок от посетителей.

— Хорошо, накинем, — я критически осмотрела пентаграмму и чуток поправила одну из чаш.

— Ну что, готово?

— Пожалуй, да.