Петербургский сыск. 1874 год, апрель

– Молодца в гимнастической форме, хотя лицо его серьёзное, но, отворачиваясь, он корчит рожицу, передразнивая господина. Вновь поворачивается и лицо сосредоточено.

– Ты видишь остальных?

– М—м—м, – протянул кассир, – нет, не вижу.

– Хорошо, до какой станции взяли проездные билеты юнцы и в котором часу собирались уехать?

– До… до… до столицы, – с удивлением произнёс Рябов, открыв глаза и уставившись на штабс—капитана, – в том же одиннадцатом, полагаю, часу, ведь ближайший поезд был именно тогда.

– Какого класса были ими запрошены билеты?

– Во второй, – без запинки ответил кассир.

– Кто в тот день вёл паровоз и обслуживал в вагонах пассажиров?

– Не знаю, – снова покачал головой Рябов, – это вам укажет начальник станции.

Правая бровь Жукова недоуменно поползла вверх, но в глазах мелькнули догадка и понимание, мол, как я раньше не понял, ведь кондуктор наверняка видел тех молодых людей, что были спутниками Мякотина, и, наверняка, знает, на какой станции они вышли, ведь могли до столицы попросту не доехать, изменив свои планы, а еще кондуктор мог слышать, о чем беседовали молодые люди.

– Значит, начальник станции?

– Он, – снова закивал головой кассир, – а может, и полицейский, стоящий на дебаркадере, подскажет что. Он—то всех видит, всех из кондукторов знает.

– Селиван?

– Извиняюсь, но не припомню, кто из них был? Селиван или тот новый, как же его… Ну, их всего двое, так Селиван и подскажет, я его с полчаса тому видел.

– Благодарю, – брови штабс—капитана сошлись на переносице, – благодарю.

– Уповаю, что Вашим Благородиям смог оказать посильную помощь.

– В какой—то мере, – Орлов отвечал рассеянно, задумавшись о чем—то своём.

Миша не спускал с Василия Михайловича блестящих глаз, он бы поступил иначе и возможно не получил бы того результата, который, наверняка, их ожидает впереди. Пусть даже скакали эти молодцы с поезда из вагона в вагон, но кондукторы имеют намётанные глаза и поэтому должны уследить за пассажирами, тем более за такими.

– Ну, вот и ладненько, – казалось, Орлов очнулся от зимней медвежьей спячки. Глаза не были затуманены, а взирали с такой ясностью, что можно увидеть в них самого себя, как в зеркале. – Начальник на месте?

– Так точно, – отрапортовал Рябов, – сегодня с утра из кабинета не выходимши.

– Ну, вот и ладненько, – повторил штабс—капитан, не иначе понравилось повторять такие простые слова, перекатывая их языком во рту, как сладкий леденец в детстве.

Орлов резво поднялся с места, надев на голову фуражку, которую держал до этого в правой руке.

– Пошли, Миша, видимо, – он посмотрел на Рябова, который не поднялся, а вскочил с места, словно в комнату вошёл сам Великий Князь, иной раз пользующийся железной дорогой и тогда к поезду подцепляли дополнительный вагон, окна которого всегда были зашторены плотным бордовым бархатом и в проёме нет—нет да появится бледное лицо с маленькой бородкой, перевитой седыми прядями.

Глава двадцать седьмая. Стрельна

Начальник станции сидел в кабинете и не отозвался на требовательный стук в дверь, словно был слишком занят большими государственными делами, чтобы снизойти до обыденных высот.

Штабс—капитан вошёл первым и хотел произнести слова приветствия, но начальник станции его опередил, не поднимая головы сказал:

– Не видите, я занят, – так и не поднял взгляда.

Штабс—капитан переглянулся с Мишей и на губах заиграла лукавая улыбка, слова готовы сорваться с языка, но немигающие глаза начальника уставились невидяще на вошедших и голос прозвучал вновь:

– Господа, я занят, – начальник станции осёкся, – ах, это вы, господа! Рад видеть вас вновь, такие гости редки в моей обители, – слова сыпались, как горох, видимо служитель железной дороги пытался сгладить неловкость первой минуты, когда он так бесцеремонно хотел выставить за дверь гостей.

– Добрый день! – Произнёс Василий Михайлович, тем самым показывая, что не обращает внимания на происшедший здесь, в кабинете, маленький конфуз.

– Добрый, добрый, – слащавая улыбка висела на недовольном лице, – чем обязан такому визиту?

Штабс—капитан не стал миндальничать, а сразу же постарался взять быка за рога.

– Мы вынуждены прибегнуть в расследовании ведущегося дела к вашей помощи, ибо только вы в состоянии уточнить некоторые обстоятельства.

– Да, да, господа, я готов. – теперь в глазах чиновника засветились искорки понимания, а самое главное, собственной значимости, – оказать посильную помощь, – и добавил, видимо посчитав, что не будет лишним, – в силу моих скромных возможностей.

– Хотелось бы уточнить, – штабс—капитан без церемоний прошёл в кабинет и сел на стул, закинув ногу за ногу, достал портсигар, – позволите.

– Да, я не возражаю, – лицо начальника подёрнулось гримаской отвращения, он терпеть не мог сигаретного дыма, – курите.

– Хотелось бы уточнить, – вновь повторил Орлов, разминая в пальцах папиросу, увидев недовольное лицо, Василий Михайлович не стал раскуривать, а продолжил держать в пальцах, – вам известны служащие поездов, что проходят по станции.