Петя + Маша

У некоторых соседок были выставлены их личные японские ширмы – красочные, с орнаментами и рисунками. И далеко не все полки и тумбочки были заставлены студенческими учебными вещами – у трети из всех соседок по крючкам были развешаны боа, бусы, на полках лежали шляпки, шарфики, разные флакончики, тюбики, кисточки, баночки, модные журналы и брошюрки, зеркала, пластинки и мундштуки… Но почему-то они ничем этим не пользовались, не носили, стеснялись, берегли. А на стенах прямо поверх плакатов были приклеены маленькие коллекционные фотографии-открытки с иностранными актрисами и моделями. У всех на тумбочках стояли ночные лампы. И у кого-то они были украшены затейливыми абажурами с висюльками и кисточками. Этот дух моды, кутежа и творческих увлечений никак не мог полностью поглотить Машу, она даже начинала думать, что наверное так нельзя, что она просто скучная и вялая. Ее личные привязанности, правила и дела плохо впитывали в себя какие-либо коллективные идеи. Неважно касались ли они моды или патриотических обязанностей. Торошина никак не протестовала, но и активисткой себя не проявляла. Плюс ее подруги оставались также трезвы и спокойны к жажде праздничной повседневности. Их закуток около круглого окна был в голубятне самым ненарядным и просто чистым и наполненным нужными вещами. И, как ни странно, выглядел по-своему уютным, хотя ничем не напоминал модный салон. Студентки-швеи конечно же были дружны со всеми соседками по чердаку, но вот моде никак не удавалось пустить свои корни на их территорию. Хотя специальность, вроде как, обязывала… Но так продолжалось до одного памятного дня. Когда сопротивляться и ходить равнодушными к своим сельским образам стало больше невозможно.