Петли времени — узор судьбы (СИ)

Я ослепла от пронзительного света, а когда смогла открыть глаза, то очутилась у себя в комнате, в своей кровати. За окном забрезжил рассвет. На серой стене тикали часы, подсказывая, что уже пять часов утра. Что же это было? Сон? Или… Я ощупала традиционный наряд, в котором лежала под одеялом, и цепочку подаренного амулета. Снять его все еще не могла, зато с любовью погладила искристый изумруд.

— Не сон, — пробормотала я, а на душе было светло и радостно.

Странно и непонятно. Подумать только, я невеста дракона. Да кто мне поверит, если я сама себе не верю. Я сняла браслет с руки, рассматривая его камни. Я не я буду, если отдам его кому бы то ни было. Ведь это точно из-за него я очутилась в прошлом. Только в нем была драконья магия, которая перенесла меня прямиком во времена драконов.

Поспать мне все же удалось, хотя полтора часа погоды не сделало, и я чувствовала себя ужасно. Все тело болело. Злая, невыспавшаяся, я честными глазами смотрела на Тима и нагло лгала, что потеряла браслет. Он меня даже попытался задушить, но стоило ему прикоснуться к моей шее, как он резко вскрикнул, тряся руками.

— Ты меня током ударила? — возмутился друг, а я пожала плечами.

— Бывает, я же стихийник.

Не объяснять же теперь, что у меня есть амулет, который его и ударил молнией. Самой было не совсем приятно ощущать нагревшийся камень в ложбинке между грудей. На этом тему браслета я попыталась закрыть, но Тим сильно горевал о пропаже, которая грела потайной карман моих брюк.

Сразу после завтрака мы составили подробную опись находок. Дальше нам предстояло попросить доступ к лаборатории, но прежде я написала в два археологических альманаха самой столицы, чтобы иметь козыри в руках, прежде чем признаться ректору, чем мы с Тимом занимались ночью за пределами университета. И это было мудрым решением. Мы стали знаменитостями в среде археологов. Ректор после пресс-конференции, которая состоялась через неделю, сам лично поздравил нас с успешным открытием усыпальницы Югани. Я на камеру журналистов демонстративно открыла каменную дверь. Саркофаг приехали изучать многие ученые страны, а мы с другом почивали на лаврах славы. Агашет и несколько мужчин открыли саркофаг, где лежала плохо сохранившаяся мумия.

Мне вдруг стало дурно, когда я вспомнила, каким молодым он умер. Судя по летописям, в Югани полно было сил и амбиций. И вот это он? Лишь кучка костей и метры ткани. Как же жесток мир драконов и мужчин. За власть они готовы по головам идти.

После открытия усыпальницы Югани у нас и Тимом было полно работы. Мы защитили диплом и уже через год нас приняли на работу в императорский музей лаборантами, где продолжили исследовать останки несостоявшегося императора. По черепу был восстановлен приблизительный портрет Югани Мерлада. Красивый, но до Кориона ему было далеко.

Я работала, а мысли мои были о драконе. О том, в чьих глазах жил живой огонь предков. О том, у кого за спиной вырастали могучие крылья. Я вспоминала соленые брызги океана в волосах и небо под ногами. Я скучала по этой сказке.

ГЛАВА 4

Корион

Интересный факт: в стране триста восемьдесят пять общественных бань. Это не считая ста пятидесяти частных мужских заведений, где не столько моются, сколько развлекаются. Я поставил возле каждой (хотя это было муторно, и пару раз я даже думал плюнуть на это занятие) элементаля воздуха, чтобы те оповестили меня о появлении драконицы.

Она снилась мне. И я понял, что меня в ней так привлекло — ее живость и непосредственность, рядом с ней я чувствовал себя моложе. А после ее ухода словно пласты времени упали на мои плечи. Югани тот еще собеседник, поэтому заменить яркую невесту мне не мог.

Я ждал ее несколько лет, ежедневно каждое утро проверяя элементалей на протяжении шести лет. И вот наконец-то в пятнадцатый день лета, когда общественные бани были открыты лишь для мужчин, пришло сообщение из деревенской глуши с окраины страны. Это была она. Моя невеста. Радалия вернулась. Мне как раз надо было посмотреть плетение заклинания на браслете.

Радалия

В день моего двадцатилетия после вечеринки, устроенной для меня Тимом и его новой подружкой, я сидела на скамье на набережной реки Вьюнок, которая брала начало у подножья Высокой горы и, извиваясь по долине Дождей, сбегала вниз к океану. Сидела и пила вино прямо из горлышка бутылки. Жизнь моя не задалась. Смотреть на то, как другие находят свое счастье, противно.

И это была зависть. Я гнила изнутри этой завистью к чужому счастью, ощущая себя покинутой и брошенной. Я же влюбилась. Он приходил в каждый мой сон. Каждую ночь я посвящала ему. Я сама себя ненавидела за эту странную зависимость от властелина моих снов.