Петля на зайца

Борька — классный водила, был когда-то мастером спорта по автокроссу и механик от Бога, любую колымагу способен возродить к жизни при помощи молотка, зубила и какой-то матери. А мне моя «тележка» — «уазик» — сейчас могла очень понадобиться. Колеса — дополнительная степень свободы.

Самому чинить свой «козелок» — это на неделю возни, не рукастый я, а Боб за день сделает. И не просто сделает, а хорошо, талантливо, так сказать. «Стошку баксов» я ему все же всучу. Попытаюсь, по крайней мере. Он, конечно, для меня и даром сделает, но у него — тоже семья, и плюс еще вредные привычки… Точнее — привычка.

Нет, водку он пьет в плипорцию, как все нормальные люди, и не наркоша. Все гораздо смешней — он играет. Судьба играет человеком, а человек — Борька — играет с механическими однорукими бандитами на деньги. Где видит игровые автоматы — там и играет. Больной человек, одним словом.

До казино, правда, он еще не добрался — масштаб не тот. Ну, а бегов у нас в Питере пока не завели. В раньшее время, до начала великого горбачевского множественного перелома со смещением, Боб частенько играл с какими-то нехорошими дяденьками в карты и иной раз крупненько выигрывал. Потом как-то в отпуск с женой Веруней и детьми — их у него двое — поехал. Вышел из купе покурить и… за ночь, пока до Москвы поезд шел, Боб поездным шулерам спустил все деньги. И свои отпускные, и Веркины. Безропотно отдал «каталам» все до копейки. А как же? Не мальчик ведь, знал, на что шел. Вернулись тем же поездом — у Веруни, жены его, заначка маленькая была, на обратную дорогу хватило.

После того случая карты в руки он не брал. Завязал. Но против природы не попрешь — только Боб бросил карты, как раз повсюду эти игровые автоматы развелись, как плесень.

Прежде он все же с людьми играл, а сейчас с механической системой, с железяками электрическими стал тягаться. В результате последнее время Боб частенько оказывался на бобах. Каламбур, шутка такая.

«Баксов» у меня в избытке, вообще-то, не было — прикопил за год всего пятьсот, на черный день. Вот и наступил он, день этот нехороший, и чует мое сердце — это только начало.

Пятьсот баксов, конечно, не Бог весть какие деньги, но хоть что-то. Сто Борьке отдам, четыреста еще останется. Да мне еще триста разные люди должны, может быть, и отдадут. Когда-нибудь…

Да фигня все, перекручусь как-нибудь! В первый раз, что ли? А вообще-то, такого еще не было. Такое, пожалуй, что и в первый…

Надо еще и Рите — приемщице, перезвонить, предупредить, что сегодня не смогу заехать.

Позвонил. Один гудок, другой, пятый… Никто трубку не снял. Уже уехала. Сказала — до одиннадцати дома будет, а сейчас как раз одиннадцать. В такую погоду летом — грех в городе торчать.

Сразу же набрал номер своей тещи. Лида должна была там сидеть с дочкой Олюшкой, как мышь в норе. Похоже — так и было, сидела. Трубку сняла сразу же после первого гудка. Поболтали о том, о сем. Я еще немного насторожил ее, попугал чуток. Аккуратненько так, полунамеками, нюансами. Для женщин нюансы сильней, чем голая правда. Сильно уж стращать ее не хотелось, но все же, зная ее доверчивость, это было не лишним.

Лида мне сказала, что собираются с Олькой денька через два отбыть к подруге на фазенду. У той в Ломоносовском районе, еще в светлой памяти хрущевские времена, был приобретен участок с домиком в садоводстве. Ну, и славно. Пусть поживет подальше от всех непоняток! Еще предупредил Лидуську, чтобы на наш квартирный телефон не звонила, дома ни в коем разе не показывалась и меня не искала — сам позвоню, или объявлюсь в случае необходимости.

Ну, пока все… Сидим, ждем, переживаем.

Наконец, не прошло и трех часов, явилась родная милиция в лице одного человека в штатском — опер из ближайшего отделения. Я его знал — Сергей Бахтин. Хороший парнишка, видеоман, в день по две кассеты брал у меня в прокате, но пленки не портил и всегда вовремя возвращал. Теперь придется ему для себя новый прокат подыскивать. Служебной собаки при нем не было, да и передвижной криминалистической лаборатории не наблюдалось.

Опер Бахтин собрал в кабинете у Надежды Львовны всех присутствующих работников очага культуры, волею случая оказавшихся в библиотеке, и тщательно переписал, что и где у нас плохо лежало, что из книг украли, какие ценнейшие издания древнейших манускриптов отсутствуют на библиотечных полках.

Без вдохновения писал как-то, вяловато, на каком-то замызганном листочке в клеточку. Ни отпечатков пальцев не искал, ни с лупой по полу не ползал. Без огонька работал. И по всему видно, ему было скучно. У меня поинтересовался более живо — что утащили, какие фильмы? Киноман хренов! А я и сам еще толком не знал. Денег мы в прокате не оставляем, а насчет кассет он записал, что украли сорок восемь штук. Я ему, правда, сказал — около тридцати, но он не стал мелочиться и округлил, добрая душа.