Петр Грушин

Выглядел этот ответ так – каждый из четырех прямоугольных стабилизаторов ускорителя шарнирно закреплялся в точке, расположенной в одном из его углов. При этом стабилизатор прижимался своей широкой стороной к ускорителю в процессе транспортировки, нахождения ракеты в погребе корабля и на пусковой установке. От преждевременного раскрытия этот узел фиксировался проволокой, натянутой вокруг ускорителя. После начала движения ракеты по направляющей пусковой установки проволока разрезалась установленным там специальным ножом, и стабилизаторы за счет инерционных сил разворачивались в полетное положение и фиксировались. При этом размах стабилизаторов увеличивался почти в полтора раза, значительно повышая устойчивость ракеты в первые секунды ее полета!

Выбирая компоновочную схему ракеты, проектировщики рассматривали только двухступенчатые варианты – одноступенчатые ракеты не обеспечивали тогда ни необходимой дальности, ни скорости полета. Стартовый ускоритель ракеты мог быть только твердотопливным. Только он мог удовлетворить требованиям наклонного старта ракеты с коротких направляющих пусковой установки.

Но в те годы у подобных двигателей была одна, но весьма неприятная особенность – нестабильность их характеристик при различных температурах окружающей среды. В холодное время года они работали значительно дольше, чем в жаркое. Соответственно в несколько раз менялась и развиваемая ими тяга.

Большие стартовые тяги требовали закладывать в конструкцию ракеты и ее аппаратуры соответствующие запасы прочности и, естественно, ее излишне перетяжелять. Малые тяги на старте тоже ни к чему хорошему не приводили, хотя бы потому, что ракета значительно проседала после схода с направляющей и могла не войти в управляющий луч радиолокатора наведения.

У этой задачи также нашлись свои решения. Требуемая стабильность характеристик ускорителя была получена за счет установки специального устройства, которое работники ОКБ‑2 сразу же назвали «груша».

Действительно, в чем‑то оно было похоже на настоящую грушу. Установленное в сопле двигателя, оно позволяло регулировать площадь его критического сечения непосредственно на стартовой позиции и в полном соответствии со всеми двигательными законами управлять временем его работы и развиваемой тягой. Никакой сверхсложности в установке размеров критического сечения не было. «Груша» завершалась стальным штырем‑линейкой с нанесенными на нем делениями. Оставалось только измерить температуру окружающей среды, подойти к ракете и в нужном месте «подкрутить».

Подобная конструкция сопла ракетного двигателя с «грушей» оказалась в полном смысле классической и, как и положено всем классическим конструкциям, со временем попала во все учебники двигателистов‑ракетчиков.

* * *

Большое количество времени отнял у проектировщиков В‑600 выбор для нее типа маршевого двигателя. Вариантов в те годы было только три: твердотопливный, жидкостный и прямоточный. Даже Н. С. Хрущев, отвечая на вопросы дотошных зарубежных журналистов, говорил, что он не знает, на каком топливе летают советские ракеты и что это забота специалистов. И он действительно не обманывал. Уже в конце 1960‑х годов, вспоминая в своих мемуарах о том времени, Хрущев писал, что и он, и большинство советских руководителей смотрели на ракеты в буквальном смысле как «бараны на новые ворота». Но, разумеется, это не было препятствием для выделения необходимых средств на их создание.

В подавляющем большинстве созданных к тому времени советских ракет предпочтение отдавалось жидкому топливу. Конечно, для тактического назначения твердотопливные ракеты нашли широкое применение – всемирно известная «Катюша» совершенствовалась и после войны. Но твердотопливных ракет больших размеров не было, и прежде всего потому, что энергетические характеристики твердых топлив были значительно ниже, чем жидких. В то же время освоенные ракетные комплексы с жидкостными ракетами были значительно сложнее твердотопливных в эксплуатации, поскольку в их составе находились системы заправки и слива топлива, средства обеспечения безопасности эксплуатации комплекса и множество других технологических средств. Известную сложность представляло и то, что найденные и уже отработанные принципы создания ракет на жидком топливе совершенно не подходили для твердотопливных ракет.

Опыт применения твердых топлив, завоевывавших все больший приоритет в США, требовал оценить перспективы и преимущества этого направления. К середине 1950‑х годов в СССР недоставало опыта их проектирования, материальной и производственной базы, да и специалистов необходимых специальностей было маловато. Однако дальнейшее развитие ракетной техники без твердотопливных двигателей было немыслимо.