Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

В самом понимании указов 30 января, в самом приложении их к действительности нельзя не заметить значительного различия в отдельных случаях; примеры таких различий мы приводили выше, когда, например, в одном городе торгово-промышленные люди, москвичи, члены московских корпораций гостиной сотни и кадашевцы, отстранялись от выборов, а в другом эти же элементы участие в выборах принимали и даже сами оказались избранными. Одни города Разряда, где не было посадов, отказывались от выборов; но есть случай, когда и избирателями и избранными были дворяне, проживавшие в городе и занимавшиеся торговлей и промыслами, как это было в Старом Осколе. Так, в одних случаях нововведение получало узкосословное значение; в других, наоборот, оно, не замыкаясь в узкие рамки, приобретало всесословный характер, захватывая не только посадское население, но и крестьянское и служилое. Если на Поморском Севере в бурмистры выбирались черносошные крестьяне, то на юге с его служилым населением бурмистрами оказывались солдаты и дворяне. Повод к такому широкому толкованию подавал самый текст указов 30 января, где рядом с термином «посадские люди» поставлены были термины «торговые, промышленные и купецкие люди». Эта терминология закона 30 января как бы предуказывала дальнейшее развитие строя города в том всесословном направлении, которое завершено было Городовым положением 1785 г., установившим, что всякий, кто имеет дом, торг или промысел в городе, входит в состав городского общества и принимает участие в городском самоуправлении.

Простая статистика, простые цифры городов, откликнувшихся на призыв реформатора во всем объеме этого призыва или частично, или ответивших на призыв отрицательными заявлениями и протестами, показывают, что реформа встречена была без какого-либо энтузиазма. Только очень немногие, притом все мелкие и незначительные города откликнулись на призыв реформатора и выразили согласие принять реформу целиком с двойными платежами. Большие и значительные города, как Смоленск, Новгород, Псков, Холмогоры, Устюг Великий, Сольвычегодск, Владимир, Суздаль, Тула, Калуга, Коломна и др., оказались на противоположной позиции или молчаливой, или протестующей, притом либо открыто выразившей желание сохранить старину, либо сопротивлявшейся повышению сборов. Нельзя отрицать в этих заявлениях стремления сохранить старину, которой, может быть, несмотря на ее недостатки, дорожили, боясь неизведанных и казавшихся рискованными экспериментов. Мы наблюдаем также, может быть, довольно бессознательное стремление приладить и приспособить новшества к старому укладу, как это в особенности проявилось в Устьянских волостях. Но конечно, главной причиной оппозиции были наиболее отталкивавшие от реформы двойные платежи. Очевидно, что те выгоды и удобства, которые сулила реформа, не перевешивали тех убытков и тягостей, которые явились бы результатом увеличения вдвое налогов. К осени 1699 г. такое настроение городов стало для законодателя ясным, и 20 октября появился указ, по которому двойной платеж как условие реформы отпадал, но зато выборы бурмистров распространены были на все города. Реформа перестала быть добровольным предложением и стала обязательным требованием[1223]

. Это распоряжение устраняло ту раздвоенность, которая возникла бы в управлении городов при добровольном характере реформы, когда сборы с одних городов, не принявших преобразования, шли бы в разные приказы, а сборы с других — в Бурмистерскую палату, когда торгово-промышленное население одних городов подчинялось бы воеводам и приказам, а других — Бурмистерской палате и когда эта последняя совершенно не получила бы значения того единого централизующего объединяющего все торгово-промышленное население «пристойного приказа», с которым она учреждалась.

XLVIII. Невозможность изучения городской реформы 1699 г. в полном объеме