Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Открывая следующую, четвертую конференцию 26 октября, Головин предложил послам высказаться о том, что они в прошлый раз взяли себе «на размышление», т. е. о затронутом прецеденте. Послы теперь стали отговариваться неведением, ссылаясь на пожар в Стокгольме, уничтоживший архивы и лишивший их возможности знать о поведении в подобном случае королевы Христины. «Что объявил он, ближний боярин, им, послом, на пример поведение бывшей их свейской королевны Христины, что бутто Христина королевна… в прошедшие лета при таком вечном мире на подтверженных грамотах при царских послех подтвержения не чинила, а укрепляла договоры докончальными грамотами, и такого де поведения они, послы, не ведают и в наказе им того не написано, потому что по воле Божией, прошедшего лета в Свее в Стеколне посолская их канцелярия, в которой были всякие государственные крепости, договоры и подтверженные грамоты и дела, погорели все без остатку и для того-де им, послом, о том поведении ведать не по чему и подлинно ль такого обещания у ней, королевны Христины, не было, а подтвержала только одними грамотами, и того в канцелярии их неведомо». Московские архивы имели более счастливую судьбу, а московские дипломаты оказались более сведущими в исторических прецедентах. Ф. А. Головин, так удачно, вероятно, не без помощи присутствовавших на конференции посольских дьяков В. Посникова и Б. Михайлова выдвинувший прецедент королевы Христины, в перерыв между третьей и четвертой конференциями имел время подготовиться по этому вопросу, наведя более подробные справки, и теперь, на четвертой конференции, привел уже не один, а два случая с королевой Христиной, указывая им точные хронологические даты. Первый случай относился к 143 (1635), второй к 154 (1646) году. В первом случае, как указал боярин, королева Христина присылала к царю Михаилу Федоровичу послов, Филиппа Шейднига со товарищи, с подтвержденною грамотой для подтверждения договоров вечного мира. И в то время царь Михаил Федорович второго обещания на подтвержденной грамоте королевы не давал, потому что давал уже ее отцу королю Густаву-Адольфу и его наследникам и подкрепил те договоры только своею докончальною грамотой, посланною с теми же послами. Другой случай относился ко вступлению на престол царя Алексея Михайловича. Царь в 1646 г. послал со своею подтвержденной грамотой к королеве Христине своих послов: окольничего Григория Гавриловича Пушкина со товарищи. И при тех послах королева Христина, хотя тогда уже и не в молодых летах была и самостоятельно правила королевством, однако на царской подтвержденной грамоте «обещания не чинила и душею своею тех договоров не закрепляла», а подтвердила те договоры только докончальной своей грамотой. Если посольская канцелярия в Стокгольме сгорела, то послы в том, что королева Христина в обоих случаях не давала присяги, могут убедиться по документам русской Посольской канцелярии, по хранящимся там подлинным подтвержденным и докончальным грамотам королевы Христины, написанным на шведском языке за ее рукою и с печатью Шведского королевства и по «Статейным спискам» посольств.

Эти доводы стали колебать шведов. Они попросили ответную комиссию показать им подтвержденные и докончальные грамоты Христины и «Статейные списки». Когда эти подлинные документы им будут предъявлены, тогда они, послы, по тому примеру «могут иметь в размышлении своем облегчение», т. е. перестанут настаивать на своем требовании, убедившись в прецеденте. Они просили только в «любительной и в докончательной» царских грамотах, которые будут с ними посланы к королю, засвидетельствовать, как они, послы, домогались царской присяги. Боярин охотно согласился на немедленное предъявление документов.