Читаем Петр II полностью

Потом он Дивиер ему говорил: для чего они к Ея величеству не ходят, и он Иван Иванович сказал: нас де не пускают, и он ему сказал: напрасно де затеваете, сами ленитесь и не ходите, а говорите, что не пускают; при том же спрашивал ево о болезни Ея величества, что есть ли легче, и он ему сказал, слава Богу, кажется есть полехче. Однако де чаю, цесаревна Анна Петровна плачет, и он сказал: как де не плакать, матушка родная. И он Иван Иванович говорил: она де на отца походит и умна, и он Дивиер на то сказал, то правда, она и умильна собою … и умна, а и государыня Елисавет Петровна изрядная, только де сердитее; и говорил ему: ежели б де в моей воли было, я б желал, чтоб цесаревну Анну Петровну государыня изволила зделать наследницею, а Иван Иванович сказал, то б де не худо было, и я б де желал, ежели б государыне не было б противно. Також помнитца ему, что Иван Иванович хотел говорить о вышеписанном … же и с адмиралом.

Также у него были разговоры раза два, три или четыре с Александром Антоновичем Нарышкиным о сватовстве великого князя, и он Нарышкин сказывал ему: я де о том говорил раза три и четыре его королевскому высочеству и государыне цесаревне, чтоб донесть Ея величеству <…> дабы до того не допустить чтоб не … светлейший князь; и он ему Нарышкину сказал, чтоб чаще говорил королевскому высочеству, и он ему сказал: я де и так часто говорю; также помнитца ему, что Нарышкин хотел о том же говорить Федору Матвеевичу.

О том же деле, а именно о сватанье, знает князь Иван Долгорукий, и говорил ему Антону неоднократно, чтоб до того сватовства не допустить, понеже светлейший князь силен, а потом и больше усилитца; я де говорил его королевскому высочеству и государыне цесаревне и еще буду говорить, чтоб Ея величеству донесть <…> и сам де я его высочеству буду говорить, чтоб Ея величеству, и государыня цесаревна изволили говорить фелтмаршалку графу Сопеге, чтоб он о том же деле сам или через сына своего донес Ея Императорскому величеству.

На Святой неделе или после ездил он в одной коляске с Алексеем Васильевичем Макаровым к графу Сопеге и говорил с ним о том сватанье, а не помнит он Антон, зачал он или Макаров; и говорил он Макаров: светлейший же князь и паче усилитца, и так де он на нас сердит, а потом паче сердит будет.

Девиер.

По окончании вышеписанного допроса Антон Дивиер в догонку сказал:

<…> Когда на Литейном дворе лили мартиры, тогда был он у графа Сопеги, и Григорей Скорняков-Писарев, подошед к нему, говорил: говорил ли тебе Петр Андреевич Толстой — надобно де того не проронить, и государыне донесть, и он ему на то сказал: когда де время будет, тогда доложить Ея величеству; и сказал ему — поди от меня прочь.

Помнитца ему, что … того дня как государыня больна была, изволил ему говорить королевское высочество: светлейший де князь на свою пользу что-нибудь зделает; а ежели, от чего Боже сохрани, государыни не станет, сожелею де того, что при себе ничего не изволила зделать, а не худо было б для всякого случая что-нибудь теперь изволила зделать.

В тое ж государынину болезнь за два дни или за день Иван Иванович Бутурлин говорил ему <…> будто сказывал ему Григорей Писарев: светлейший де князь что-нибудь зделал на свою пользу, велел де он привести к себе больных князь Дмитрия Михайловича и Остермана и цесарскаго посланника; недаром же он их к себе привез, знать что для своей пользы, и те слова сказывал он его королевскому высочеству.

Девиер.

[Допрос Т. Скорнякова-Писарева]

Вопрос:

Антон Дивиер сказал на тебя, что говорил ты с ним о некоторых важных делах; о каких важных делах и где и в котором времени ты с ним говорил?

Ответ:

С Антоном Дивиером ни о каких важных делах нигде никоторое время не говаривал. А как были в доме у графа Сопеги, в то время говорил он Дивиер ему, чтоб донесть Ея Императорскому величеству ныне, а после де времени не будет и вас не допустят, а про что доносить, того ему не сказал; и для чего времяни не будет — не сказывал же, и он его не спрашивал, а х чему тот разговор и от кого он его ль Писарева сперва или от его Антона зачался, того не помнит для того, что был тогда шумен, а думал он, что де он есть о том, что за несколько дней пред тем сказывал ему Иван Иванович Бутурлин, что приезжал он Дивиер к нему и говорил ему, что де светлейший князь дочь свою прочит за великого князя, и говорил де он мне, чтоб о том донесть Ея Императорскому величеству. И он Писарев ему Ивану Ивановичу говорил, надобно о том Ея Императорскому величеству донесть. А более того <…> никаких противных слов против персоны Ея Императорского величества и государству не говаривал.

Вопрос:

Он же Девиер роспросом показал, в государынину болезнь дня за два или за день Иван Иванович говорил ему, что ты ему сказывал: светлейший де князь что-нибудь зделал на свою пользу, велел де привезти к себе больных князь Дмитрия Михайловича и Остермана и цесарского посланника <…>?

Ответ:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное