Петр Окаянный. Палач на троне

Правда ли это? Неправда ли? Тоже очень трудно сказать, непросто различить блеск огонька за дымовыми пластами. Хотя вообще-то есть и свидетельства тех, кто убегал от чудовищного всадника, слыша за собой «тяжело-медное скаканье по булыжной мостовой», и полицейские документы, посвященные расследованию более чем странных смертей: находили, скажем, в двух шагах от Адмиралтейства трупы, буквально вбитые в землю страшной тяжестью, на которых не было ни одной целой кости.

Ни за что не буду ручаться, нисколько не уверен в правдивости всех этих историй – может быть, в Петербурге действовала шайка грабителей, специально «работавшая» под народную легенду? Но именно так начали рассказывать о Петре в первые же годы, десятилетия после его смерти, вот что важно. Пушкин писал свой «ужастик XIX века» по материалам городского фольклора… а может быть, знал и о существовании кое-каких документов.

В этой истории интересны, конечно, и яркие язычки огня, которые очень уж хорошо просматриваются сквозь дым народных преданий. Очень интересно было бы выяснить, что в них документально, а что не особенно, каким сведениям можно доверять и с чем сталкивались не столь уж отдаленные предки.

Но дело даже и не в подлинности того или иного свидетельства. Народ отвел царю-Антихристу вполне определенное место в легендах. Исключительное место, совсем не похожее на место других царей в народной памяти.

Действительно, в Петербурге упорно говорили и говорят о встречах, по крайней мере, с двумя императорами: с Николаем I, которого видят иногда в сильную метель на Дворцовой площади, с Павлом I, который расхаживает в полнолуния по Инженерному замку. Но оба эти призрака совершенно безвредны! Сохранилось даже свидетельство некоего мещанина, не нашедшего ничего умнее, как спросить у Николая I:

– Вы ли это, ваше царское величество?!

На что получил великолепный, истинно царский ответ:

– Ты что, сам не видишь, дурак?!

Но призрак вовсе не покарал мещанина за недоверчивость, тем более не стал бить его дубиной или топтать конем; рассердился за глупость и за отсутствие фантазии, и только.

Страшные черты вестника смерти, потустороннего убийцы, охотящегося на одиноких путников, молва приписывает именно Петру, и только Петру. Встреча с Николаем I, кстати говоря, в конце XIX века считалась счастливым предзнаменованием: увидел императора Николая – жди повышения по службе. Многим ли повезло – не могу знать, но несколько десятков свидетельств встреч с Николаем существуют. И никаких неприятных последствий!

Действительно ли призрак Петра I встречали Петр III и Павел I? Опять же, ни за что не поручусь, но ведь и в этих встречах Петр выступает как вестник несчастий, которые должны обрушиться на царствующую династию, носитель всевозможных ужасов. Стоит ли удивляться, что оба императора болели после встречи с дедом и прадедом и оба были убиты заговорщиками? Там, где речь заходит о

Петре, ничего другого не следует и ожидать.

Кстати, о памятниках… В Скандинавии рассказывают о потусторонней жизни нескольких памятников, но далеко не все они, эти оживающие памятники, опасны. Свойства памятников тесно связаны с характером того, кому они поставлены. Если швед побеседует с памятником Карлу IX, это совсем даже не плохо. Последний раз такая беседа состоялась, по слухам, всего лет пятнадцать назад, в 1986 году, но сообщил о ней студент, по собственному признанию, не просыхавший третью неделю, и сообщение приходится признать малодостоверным. Но вот что студент после этой истории вышел из запоя и стал учиться значительно лучше – это факт! Так что если и правда они с памятником посидели на камнях возле одной из стокгольмских шхер и покурили одну трубку – парню это совершенно не повредило.

А вот про памятник Густаву-Адольфу рассказывают такое, что не всегда и повернется язык рассказывать к ночи. Приписывается, например, ему наклонность к людоедству… И как будто имелись и свидетельства тому, хотя и давние, XVIII века.

Так что и тут Медный всадник встраивается в довольно мрачную закономерность и оказывается в компании столь же опасной, сколь и неприятной.

То есть, говоря попросту, в народном сознании Петр не только при жизни был Антихристом. И после смерти он стал бесом, так же опасным для еще живых православных людей. Только теперь, к счастью, у него нет таких масштабных возможностей творить зло, как при жизни.

Черты чего-то противоестественного, аномального есть даже в самом городе Петербурге, самом по себе.

Легенды, созданные специально