Петр Окаянный. Палач на троне

Подушная подать собиралась военными примерно так же, как это делалось в Индии англичанами, а на острове Ява — голландцами. «Полковые команды, руководившие сбором подати, были разорительнее самой подати. Она собиралась по третям года, и каждая экспедиция длилась два месяца. Шесть месяцев в году села и деревни жили в паническом ужасе от вооруженных сборщиков, содержавшихся при этом на счет обывателей, среди взысканий и экзекуций. Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России баскаки времен Батыя»[38].

В Казанской губернии один из полков недосчитался всего за 2 года половины тех, кто должен был их содержать: «ушли в бега» больше 13 тысяч душ.

В документах Сената 1727 года сказано вполне определенно: «Бедные российские крестьяне разоряются и бегают не только от хлебного недорода и подушной подати, но и от несогласия офицеров с земскими правителями, а солдат с мужиками».

«Офицеры обычно знать не хотят местное начальство, грубят и дерзят воеводе, а когда воевода пожалуется полковнику, то это хорошо, если полковник грубо ответит, что это не дело воеводы судить поведение господ офицеров; а то пошлет команду, отберет у воеводы шпагу, посадит его под арест, «яко сущего злодея», — так жаловался в Сенат один воевода».

На постое, вселяясь «по скольку человек на двор придется», солдаты порой выгоняли на улицу хозяев. Это, конечно, эксцесс, исключение из правила. Но «при квартирах солдаты и драгуны так несмирно стоят и обиды страшные чинят, что и исчислить их неможно. А где офицеры их стоят, то еще горше чинят… и того ради многие и домам своим не рады, а в обидах их никакого суда сыскать негде: военный суд далек от простых людей, не токмо простолюдин не доступит к нему, но и военный человек на неравного себе нескоро суд отыщет»[39]

.

Речь идет о явлении вполне исключительном: об оккупации собственной страны его же собственной армией. Причем ведет себя российская армия в России, как и полагается вести себя в колонии.

Бедного Посошкова, купца с немалыми капиталами, в Новгороде некий полковник поливал бранью и даже грозился шпагой.

В Костроме полковник Татаринов выгнал за город членов городского магистрата.

В Коломне генерал Салтыков «бил бургомистра смертным боем».

Другого коломенского бургомистра некий драгунский офицер велел высечь, и его солдаты ревностно выполнили приказ.

В Пскове солдаты застрелили члена ратуши, а бургомистра били так, что он от побоев помер.

Впрочем, продолжать можно долго, едва ли не до бесконечности.

Так что, пожалуй, некоторые нововведения в государственное управление Петр все-таки ввел.

1. Официально создал институт фискалов.

2. Официально создал институт прибыльщиков (о нем впереди).

3. Оккупировал собственной армией собственную страну.

4. Ввел внесудебное преследование через «ревтройки».

5. Придумал множество совершенно фиктивных государственных должностей, которые оставались декорацией, а настоящая, реальная политическая жизнь шла вне всех этих «бургомистров» и «муниципалов».

Все эти нововведения оказались еще менее долговечными, чем коллегии, и исчезли вместе с самим Петром. Жалеть ли об этом?

Глава 4. Изменения в строе общества

Куда летишь ты, птица-тройка?!

Н. В. Гоголь

Политический сыск

Трудно назвать политический сыск нововведением Петра, но что при нем это зловещее явление невероятно активизировалось — это факт. Вообще есть четкая закономерность: чем сильнее сомневается государь в своем праве на престол, а правительство в своей законности и в правомочности своих действий, тем сильнее политический сыск и тем жестче режим. А самые уверенные в себе, самые законные цари и самые легитимные режимы — как раз самые спокойные и добрые. Есть и обратная закономерность — по уровню политического сыска можно определить степень легитимности режима и уверенность в себе монарха…

С 1695 года все дела по «Слову и делу государеву» направлялись в Преображенский приказ, возглавляемый Ф. Ю. Ромодановским, по-собачьи преданным царю Петру. С 1702 года вообще весь политический сыск сосредоточился в Преображенском приказе. «Собою монстра, пьян во все дни» — так характеризовал Ромодановского князь Куракин. «Отличался исключительной жестокостью во время ведения следствия», — отмечает авторитетный советский справочник, и это тот редкий случай, когда с его оценками Петра и его приближенных вполне можно согласиться. Федор Юрьевич Ромодановский был исключительно, неправдоподобно жесток, даже по тем жестоким временам. Он умел добиться показаний, нужных или приятных Петру. Например, по тому же «делу стрельцов»…