Петр Великий. Деяния самодержца

Вместе с новыми титулами приходили и новые люди. Когда в 1706 году в возрасте пятидесяти пяти лет скончался Федор Головин, который был преемником Лефорта в должности генерал-адмирала и, кроме того, служил канцлером (министром иностранных дел), царь разделил его чины и обязанности между тремя сановниками: Федором Апраксиным, который стал генерал-адмиралом, Гавриилом Головкиным, который принял иностранные дела и получил чин канцлера после Полтавы, и Петром Шафировым, который сделался вице-канцлером. Апраксин имел большие связи: он происходил из старинного боярского рода и доводился к тому же братом царице Марфе, вдове царя Федора. Голубоглазый, грубовато-добродушный и чрезвычайно самолюбивый Апраксин не сносил оскорблений ни от кого, даже от самого царя. Ему привелось послужить Петру и генералом, и губернатором, и сенатором, но больше всего он любил военно-морское дело, что было в диковинку для петровской России. Апраксин стал первым русским адмиралом и командовал российским флотом, когда тот одержал первую большую морскую победу при Гангуте.

Головкин – человек более осмотрительный и расчетливый, тоже всю жизнь преданно служил Петру. Сын высокопоставленного приближенного царя Алексея, он с детства состоял при дворе и в семнадцать лет стал постельничим пятилетнего Петра. В битве под Нарвой он выказал большую храбрость и был удостоен Андреевского ордена. Переписка с русскими дипломатами за границей велась по большей части от его имени (хотя Петр нередко сам прочитывал и правил отсылаемые депеши). Если верить портрету, у Головкина было довольно красивое, умное лицо, глядя на которое не сразу догадаешься о свойственной ему язвительности.

Самым же примечательным из трех главных помощников государя был Петр Шафиров, возвысившийся из безвестности и ставший в 1710 году первым русским бароном. Шафиров родился в еврейской семье, некогда жившей под Смоленском у польской границы. Отец его крестился в православие и был принят толмачом в Посольский приказ[34]

. Петр Шафиров пошел по стопам отца и служил толмачом при Федоре Головине, которого сопровождал в Великом посольстве. Он владел несколькими европейскими языками, включая латинский, и умело составлял дипломатические бумаги, что помогло ему быстро продвинуться: в 1704 году он получил чин тайного секретаря, в 1706 году стал ведать Посольским приказом «под рукою» Головкина, в 1709 году был сделан вице-канцлером, а в 1719 году получил титул барона и орден Святого Андрея Первозванного. Шафиров был мужчина дородный, с двойным подбородком, самодовольной улыбкой и умными, настороженными глазами. Со временем между ним и Головкиным возникла непримиримая вражда, однако Петру нужны были они оба, и им волей-неволей приходилось работать вместе. Иностранные дипломаты уважали Шафирова: «Верно, что нрав у него горячий, – говорил один из них, – но зато на его слово всегда можно положиться».

Менялись названия правительственных учреждений. Возникли новые приказы; Военный морской, Адмиралтейский, Артиллерии и Рудокопных дел. Начальники этих приказов теперь именовались министрами, на них возлагалось ведение повседневных государственных дел. Большинство прошений, прежде подававшихся на царское имя, теперь надлежало направлять в соответствующий приказ или лично министру. Вскоре Петр узнал, что в его отсутствие многие члены Боярской думы (переименованной в «конзилию», то есть «совет») постоянно пропускали заседания. Когда же впоследствии царь выговаривал боярам за негодные решения, многие оправдывались тем, что, когда эти решения принимались, они были в отлучке. Тогда царь потребовал от всех обязательного присутствия на заседаниях и указал, что всякое принятое решение должно быть подписано всеми присутствовавшими. Решения Думы и протоколы всех ее заседаний курьеры доставляли Петру, где бы тот ни находился[35]

.

Чтобы управляться с этими бумагами, Петр завел походную канцелярию и безотлучно держал при себе кабинет-секретаря Андрея Макарова. Этот скромный и даровитый человек, родом с севера, прежде был мелким провинциальным чиновником, но благодаря своим способностям сумел занять ключевое положение в петровском государственном аппарате. По своей должности он не мог давать советов царю, но именно от него зависело, когда и как – раньше, позже и в благоприятный ли момент – будет доложено царю то или иное дело. В этой работе, которая требовала особой деликатности, но и предоставляла большие возможности, Макарову помогал молодой немец Андрей Остерман. Сын лютеранского пастора, Остерман переводил иностранную переписку царя, но со временем стал играть несравненно большую роль.