«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

Карл XII нисколько не обеспокоился этими победами и воздвигающимся городом. «Пусть себе строит города, больше нам достанется». Таким образом, Петру и его войскам предстояли с этой стороны лишь стычки с отрядами мелкими н как бы заранее обреченными. Этим он воспользовался, чтобы извлечь наибольшую выгоду из такого положения, распространяясь и укрепляясь в Ингрии и Лифляндии. В июле 1704 года Петр присутствовал при взятии Дерпта; в августе вознаградил себя под Нарвой, взяв город после смертоносного штурма, и уже в ноябре 1703 года в устьях Невы появился так нетерпеливо жданный гость: иностранный коммерческий корабль с грузом водки и соли. Губернатор Петербурга Меншиков устроил в честь капитана банкет и поднес ему подарок в виде пятисот гульденов, а каждому матросу - по тридцати талеров.

Карл XII продолжал оставаться в Польше, где дела Августа шли все хуже и хуже. Сейм, собравшийся в феврале в Варшаве, объявил его низложенным. После кандидатуры Яна Собеского, устрашенного ловушкой, в которую свергнутый король поймал сына освободителя Вены, Карл выдвинул Станислава Лещинского. Он теперь был хозяином положения и не заботился пока ни о России, ни о ее государе, а последний уже начинал беспокоиться о последствиях, какие мог иметь для него такой захват власти в Польше и в Саксонии. Очевидно, Карл, в конце концов, должен был вернуться обратно, а встреча Шереметева с Левснгауптом при Гемауерторфс (в Курляндии 15 июля 1705 г.) подтвердила тот факт, что помимо громадной разницы в силах, участвовавших с обеих сторон, русекзя армия не в состоянии выдержать натиска шведских войск под начальством хорошего вождя. Сам тяжело раненный, Шереметев на этот раз лишился всей своей пехоты.

Что теперь делать? Продолжать работать, накоплять силы и опыт, видя, что полководцам, подобным Шереметеву, не справиться с такой задачей, искать за границей генералов, инструкторов, техников; затем опять ждать терпеливо, уклоняясь от всяких сомнительных стычек; стараться заключить мир, сохранив за собой часть захваченных владений; вести переговоры. Годы 1705-1707 были заполнены для Петра внутри государства беспримерными усилиями организации военной и экономической, извне - неустанной дипломатической кампанией во всех четырех концах Европы. Мы перейдем к первой части этой трудной работы, лишь мимоходом коснувшись второй.

Задача русской дипломатии в это время еще оставалась весьма неблагодарной. Европейские кабинеты все еще смотрели на Россию под впечатлением постыдного поражения под Нарвой в 1700 году. В Вене князь Петр Голицын, преследуемый оскорблениями, как милости просил отозвания; Матвеев, бедствовавший в Гааге, получая всего две тысячи рублей в год на представительство, имел поручение устроить заем в обмен на вспомогательный отряд против Франции. Его-спрашивали: предлагаемые им войска не те ли это самые, что взяли в плен шведского короля? Голландцы, люди практичные и предусмотрительные, недоброжелательным взором следили за новыми приобретениями России на Балтийском побережье. В 1705 году Матвеев решился предпринять путешествие в Париж, где у царя с 1703 года был только резидент без определенного характера, Постников. Он наивно признавался, что его никто не принимает всерьез. Дмитрий Голицын добивался с 1701 года утверждения договора, заключенного Украинце-вьш, требуя, сверх того, свободного плавания по Черному морю. Увы! Турки не хотели даже допустить прибытия послов в Стамбул водным путем, «ихводами»!.. Однако впервые они согласились на постоянное пребывание русского посланника в Андрианополе; но Петр Толстой, назначенный на этот пост, напрасно старался склонить их на диверсию в сторону Германии. Все же Петр чувствовал себя в настоящую минуту в безопасности, по крайней мере, с этой стороны.