Петр Великий. Ноша императора

После подписания Ништадтского договора Россия наконец обрела мир. Казалось, что теперь представилась возможность направить колоссальную энергию, растрачивавшуюся доселе в военных кампаниях от Азова до Копенгагена, на обустройство самой страны. Петр стремился остаться в истории не только победоносным полководцем: он видел себя прежде всего преобразователем. Тем не менее, когда торжества по поводу заключения Ништадтского договора были еще в разгаре, государь распорядился подготовить войска к новому походу. Следующей весной предстояло выступить на Кавказ, против Персии, и возглавить армию вновь собрался сам император.

Хотя известие это и прозвучало неожиданно, задуманный бросок на юг не был внезапной причудой. Большую часть своей жизни Петр слышал цветистые истории о Востоке – о Китайской империи, несметных сокровищах Великого Могола в Индии, о богатых караванных путях, ведущих через Сибирь в Китай и из Индии через Персию на Запад. Об этом, дразня воображение юного царя, рассказывали проезжавшие через Россию путешественники, останавливающиеся в Немецкой слободе. Многое Петр почерпнул из бесед с большим знатоком географии Востока амстердамским бургомистром Николасом Витсеном, с которым царь вел долгие разговоры во время своего первого визита в Голландию. Теперь Петр наконец вознамерился воплотить свои юношеские мечты в жизнь.

Он уже предпринял попытку добраться до Китая, учредив в Пекине постоянную российскую миссию и расширив существовавшую и ранее торговлю чаем, мехами и шелком. Однако китайцы держались настороженно и высокомерно. Воинственная маньчжурская династия, правившая в Пекине, находилась в то время на вершине своего могущества. Великий император Кан-си, взошедший на трон в 1661 году семи лет от роду и правивший до своей кончины в 1722 году, ознаменовал свое царствование тем, что установил мир со всеми соседями и оказывал покровительство живописи, поэзии, искусству фарфора и всяческим наукам. Словари и энциклопедии, выпущенные попечением императора, оставались непревзойденными образцами для многих последующих поколений. Кан-си терпимо относился к иностранцам при своем дворе, однако, несмотря на все усилия Петра, сближение с Китаем шло медленно. В 1715 году русский миссионер архимандрит Илларион был принят в Пекине и даже удостоен сана мандарина пятого класса. В 1719 году Петр назначил капитана Преображенского полка Льва Измайлова чрезвычайным посланником в Китае и отправил с ним в дар императору четыре подзорные трубы из слоновой кости, собственноручно изготовленные российским государем. При китайском дворе Измайлов поначалу был принят дружелюбно и с почетом, однако, начав переговоры, посланник запросил слишком много: предложил снять все ограничения на торговлю между Россией и Китаем, учредить для обеспечения торговых сношений русские консульства в китайских городах и просил разрешения построить в Пекине православную церковь. Китайцы отвечали надменно: «У нашего государя торгов никаких нет, а вы купечество свое высоко ставите, мы купеческими делами пренебрегаем, у нас ими занимаются самые убогие люди и слуги, и пользы нам от вашей торговли никакой нет, товаров русских у нас много, хотя бы ваши люди и не возили». Измайлов уехал ни с чем, а русским торговым караванам впоследствии стали чинить помехи. Кан-си умер в 1722 году, а его сын Юн-чин был еще менее расположен к христианам. Таким образом, в последние годы царствования Петра торговля с Китаем не только не оживилась, но и захирела.

Зато на Севере не было силы, способной воспрепятствовать расширению пределов России и ее утверждению на пустынных берегах Охотского моря и Тихого океана. Именно при Петре Россия заявила о своих правах на Камчатку и Курильские острова. В 1724 году, незадолго до смерти, Петр поручил датчанину на русской службе капитану-командору Витусу Берингу возглавить экспедицию к восточной оконечности Евразийского материка. Судам его предстояло пройти тысячу миль восточнее Камчатки, дабы выяснить, существует ли перешеек, соединяющий Евразию с Северной Америкой. Вместо перешейка Беринг обнаружил пролив шириной 53 мили и глубиной 114 футов, который впоследствии был назван его именем[43].