Петр Великий

Несмотря на все это, Петр никогда не сомневался, что именно частная инициатива и предпринимательство были главной движущей силой национального богатства. Его наиболее фундаментальное стремление состояло в том, чтобы создать класс предпринимателей, знающих, с творческой способностью и капиталом, который удовлетворял бы их, чтобы взять на себя инициативу в создании России, более богатой и более производительной. Большой правительственный контроль и руководство могли быть в этом необходимы. Но это должно было быть только средством, с помощью которого можно удовлетворить потребности, чтобы они в конечном счете превратились бы в еще лучшие другие средства. Указы 1711 года предусматривали, что люди всех рангов могут торговать любым товаром повсеместно; и в последнем десятилетии царствования, под давлением извне и с ослаблением ограничений, появилось верное движение к либерализации российской экономической жизни. Из многих предметов потребления, которые были правительственной монополией в первых годах восемнадцатого столетия, — соль, табак, смола, щетина, сода и другие — только два (сода а смола) все еще оставались в этом положении после 1719 года. Приблизительно с 1714 года все советники царя по коммерческим делам — барон Людвиг Люберас, граф Савва Рагузинский, А. А. Курбатов, П. С. Салтыков — действовали в пользу более либеральных отношений; и действующая до 1716 года государственная монополия внешней торговли была смягчена после этой даты. Требования, чтобы промышленность снабжала правительство большим количеством товаров — тканью, кожей, железом, медью — по искусственным и часто очень заниженным ценам (в действительности — тяжелый налог на заинтересованных владельцев фабрик), были постепенно ослаблены. Приблизительно с 1719 года, особенно это касалось металла, имелась возрастающая тенденция приблизить цены, уплачиваемые за них правительством, к рыночным. С того же самого года всем подданным царя предоставлялось право на «поиск, плавление, переплавку и очищение всех металлов». В его последние годы имелась также тенденция передавать принадлежащие государству предприятия частным лицам или компаниям, хотя правительство сохраняло за собой право возобновить владение, если ими плохо или неудачно руководят, и контролировать качество товаров, которые они производят.

Некоторые особенности его действий показывают лучше, чем его экономическая политика, собственно образ Петра как ответственного за укрепление России и улучшение доли его народа. Простой факт, что некоторые наиболее важные указы царя по торговым и промышленным вопросам были написаны первоначально его собственной рукой, иллюстрирует это. Его внимание к экономической жизни также показывает его готовность экспериментировать и вводить новшества. Найти английских и голландских пивоваров, чтобы варить пиво для своего дот, посылка пастухов из Силезия в Казань, чтобы у луч-шить стрижку овец и подготовку шерсти, экспериментирование с посадкой виноградных лоз в Астраханской области, даже соблазнительные предложения в 1721 году французскому финансисту Джону Ло поселиться в России[102]

, — Петр проявляет в этой области в течение всего своего правления кипучую энергию, часто хаотическое стремление к усовершенствованиям, которое отличало все его действия.

Трудности были огромны. Плохие коммуникации, нехватка капитала, дефицит подходящей рабочей силы, технологическая отсталость, слабость и низкий социальный статус торгового класса и недостаток традиции предпринимательства и нововведений — не смогли помешать этому экономическому росту, к достижению которого Петр стремился с таким трудом. Его личные предпочтения в делах государства, прямой правительственный контроль и руководство были все еще широко распространены даже в последние годы его правления. Достижения были часто существенными, даже большими; но они были не менее часто неоднородны и кратковременны. Властью Петра было введено в производство в России 178 необходимых учреждений, которые вполне можно рассматривать как фабрики[103], но банкротство среди них было очень высоким, та часть, которая упрочилась и оказалась достаточно жизнеспособной, относительно невелика. Кроме того, из новых предприятий приблизительно половина были правительственными учреждениями. Из тридцати одного металлургического завода, построенного на Урале в первой четверти восемнадцатого столетия (наиболее успешного периода нового индустриального роста), пятнадцать были государственными учреждениями, и они производили более половины продукции железа и 9/10 меди в регионе. Обычно около 8—10 процентов от доходов правительства тратилось на промышленность, но иногда эта пропорция достигла 20 процентов[104].