Пётр второй

Мать обратила внимание на тягу младшего сына к музыке, но обучить его пока не могла, хотя сама раньше умела играть на фортепьяно.

Но где его найдёшь в этой деревне.

Петю всегда тянуло к чему-то новому, интересному, ранее ещё ему неизвестному.

В отличие от Бориса, Пётр с удовольствием занимался с матерью французским языком. В их семье говорили как по-русски, так и по-белорусски. И очень редко по-французски: только мать и в основном с младшим сыном.

В такие моменты Пётр Васильевич шутил с ними:

– «Я вас не разумею!».

– Тата (папа), а ты таксама (тоже) вучы (учи) французскую мову!» – тогда советовал Пётр второй Петру первому.

И это не было нонсенсом для их деревни.

Некоторые старые жители ещё кое-что помнили от своих предков о нашествии наполеоновских войск, об их расквартировании и проделках в здешних сёлах, ещё помнили некоторые французские слова и словосочетания.

А старшие Кочеты ещё помнили историю незаконного рождения их общего отца – вовсе не ставшего кротким Клима – от знатной бабушки шляхтички и молодого французского офицера-кавалериста.

Они также хорошо запомнили историю происхождения своей странной фамилии – Кочет.

Их отец – совсем бедный восемнадцатилетний крестьянин Клим, воспитывавшийся в чужой крестьянской семье, – весной 1831 года был рекрутирован в армию восставших поляков, когда их национально-освободительное движение докатилось и до Беловежской Пущи.

Тогда крестьяне Западной Беларуси жили как бы между молотом и наковальней. Их угнетало и царское правительство и, находящаяся к ней в пока молчаливой оппозиции, своя местная шляхта.

Ещё до третьего раздела Речи Посполитой, при котором территория Беларуси оказалась под властью Российской Империи, бывший правитель этих земель Станислав Август Понятовский – будущий любовник Императрицы Екатерины II-ой – принял ряд конкретных мер по подъёму крестьянского сословия.

Но это привело к ссоре с литовско-белорусским дворянством, не желавшим идти по капиталистическому пути и терять свои доходы и привилегии.

Позже такая проблема досталась Екатерине II-ой, которая после включения этих земель в состав Российской Империи, сделала ставку на способную к договорам шляхту, нежели на тёмного и непредсказуемого белорусского мужика.

Она одарила шляхту новыми привилегиями, а крестьян – новыми повинностями.

Подымный (подомный) налог она заменила подушным и прибавила рекрутскую повинность.

При ней усилилась и барщина. Естественно крестьяне начали роптать.

Но, подавляемые центральной властью и местными панами, они пока ещё не могли самостоятельно организоваться на отпор им.

Во время войны с Наполеоном её внук – царь Александр I-ый – на себе почувствовал неблагодарность шляхты, часть которой повернула оружие против Российской Империи.

В этот период и крестьяне Полесья надеялись, что с приходом Наполеона будет отменено крепостное право, как было сделано им во Франции.

Но Наполеон побоялся «Le moujik», и получил в своём тылу рост стихийного партизанского движения.

После победы над Наполеоном бывшие крестьяне (солдаты и партизаны) Полесья, как и во всей царской России, надеялись, что после войны – за их заслуги перед Отечеством – царь отменит крепостное право.

Но Александр I-ый ограничился только принятием «Закона о вольных хлебопашцах», лишь временно заморозив ситуацию.

И вот теперь у крестьян Полесья – участников польского восстания – появился шанс борьбу против царского правительства повернуть и на борьбу против своих угнетателей – местных панов.

Ведь положение крестьян Западного Полесья оставалось трудным.

Пока количество крестьян, работавших на государство, было незначительным, местное дворянство стремилось усилить эксплуатацию своих крестьян, дабы выстоять в конкуренции с нарождающимся слоем капиталистов.

Потому в это время на территории Полесья и начались крестьянские волнения. Но крестьяне не очень-то и хотели воевать, в общем-то, за чуждые им национальные интересы своей местной шляхты, которой крестьяне были нужны лишь как пушечное мясо.

Посему, даже наскоро обученных, их сразу бросили в бой.

И под Вилейками, как и под многими другими городами Польши, повстанцы были разбиты правительственными войсками и рассеяны.

Разбившись на небольшие отряды, чтобы избегать больших сражений, они стали нападать лишь на тылы царских войск – военные склады и транспортные обозы, в общем-то, занимаясь разбоями и грабежами.

Но, возглавивший один из таких небольших конных крестьянских отрядов, молодой и задиристый Клим, действуя по-петушиному лихо, заодно с огнём и мечом пройдясь и по панским имениям, начиная с имения своего господина, получил прозвище «Чырвоны Коча» (Красный Кочет).

Невольно присоединившиеся к восставшей шляхте, крестьяне, видели, что это восстание им лично ничего не даёт, и воспользовались случаем для сведения счётов со своими непосредственными поработителями.