Петровский

Там же, на Пражской конференции, было принято решение создать вместо газеты «Звезда», выходившей один раз в неделю, новую ежедневную массовую газету для рабочих — газету, которая вышла в конце апреля 1912 года под названием «Правда». В период предвыборной борьбы это был единственный легальный печатный орган партии, в котором большевики могли открыто вести агитацию за свою программу и своих кандидатов в думу. Идейным руководителем и практическим организатором «Правды» был Ленин. Он сам писал многие статьи для газеты, правил рукописи товарищей, давал советы, по каким наиболее важным вопросам жизни рабочего класса и его борьбы следует вести огонь оружием правдивого печатного слова. Большевики, имея в отличие от других партий лишь одну легальную газету, сумели хорошо использовать «Правду» для привлечения пролетарских масс на свою сторону.

По отношению к имущим слоям и классам избирательный закон остался таким же, каким был при выборах в I, II и III думы. Как и раньше, выборы оставались сложными, многостепенными. Но на сей раз царские министры позаботились, чтобы в IV думу попало как можно меньше депутатов от рабочих. На то были поставлены всяческие рогатки.

Новый закон устанавливал для рабочих такой порядок: сначала на общих собраниях рабочих должны быть избраны уполномоченные; потом собрание уполномоченных избирало так называемых выборщиков — небольшое количество от огромной массы рабочих; а затем уже эти выборщики от рабочих участвовали в общегубернском собрании, где выборщики от помещиков, буржуазии и кулачества составляли подавляющее большинство. Вот на этих-то губернских собраниях и завершался последний акт выборной комедии. От всех курий — помещичьих, купеческих и прочих — избирались по нескольку депутатов в думу. И только один депутат мог быть проведен от рабочей курии. Не говоря уже о грубом надувательстве народа, которое создавали такие «выборы», когда за спиной рабочего депутата были десятки и сотни тысяч избирательных голосов, а за помещичьим или буржуазным депутатом стояли всего лишь сотни толстосумов от соответствующих курий, — такие выборы имели для пролетариата и партии РСДРП и другие сложности.

Рабочие могли выставить лишь два процента выборщиков, тогда как помещики — ничтожная по количеству избирателей, но самая реакционная, черносотенная курия — получили право избрать почти пятьдесят процентов., то есть около половины всех выборщиков в стране. И это не считая голосов отнюдь не революционной русской буржуазии. Не нужно было обладать большой политической проницательностью, чтобы понять, какова будет эта новая дума.

Вторая сложность предвиделась на заключительной стадии голосования — на губернских собраниях. Тут важно было добиться такого сплочения, чтобы все выборщики от рабочей курии дружно стояли друг за друга и избирали своих кандидатов, рабочих. А ведь совсем могло быть не исключено, что кто-то из выборщиков от рабочей курии, которому задурманят мозги или попросту подкупят, вдруг переметнется на сторону какой-либо другой политической группки или партии и проголосует не за своего, а за чуждого пролетариату депутата.

Не могли не учитывать большевики и влияния церкви, которая с помощью огромного легиона попов умела, как известно, веками поддерживать в «грешных душах» рабов господних трепетный огонь любви к «помазаннику божьему» — императору российскому.

Нужно было предвидеть также урон, который понесет пролетариат от различных ограничений в избирательных правах. По избирательному закону только шесть наиболее развитых промышленных губерний — Петербургская, Московская, Екатеринославская, Харьковская, Костромская и Владимирская — имели право выставить от рабочих курий по одному (!) депутату. Мало того. Даже и в так называемых «курильных» губерниях не все рабочие пользовались правом голоса. Лишались, например, избирательных прав те, кто проработал на шахте, фабрике или заводе меньше шести месяцев. Власти прибегали и к другим ухищрениям. Министерство внутренних дел издало целый список поправок и дополнений к закону, циркуляров и разъяснений для губернаторов и уездных исправников полиции, которые давали возможность провинциальным властям толковать избирательный закон по своему личному усмотрению. При выборах это приводило зачастую к произволу и фальсификации результатов голосования.