Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2)

Я повернулся и пошел от них. Дел стояла в тени скалы с маленьким Кантеада, которого она называла мастер песни. Я снова удивился бледной, полупрозрачной коже, нежному пушку на выразительно подвижном гребешке, хрупким рукам и мощной груди. Когда он молчал, его горло казалось нормальным, но при разговоре - нет, пении - оно вдувалось и раздувалось как у лягушки.

Лицо Дел было очень торжественным.

- Они обеспокоены, - сказала она. - Они говорят, что появился разлад, мрачный разлад, и это влияет на песню жизни.

- На что?

- На песню жизни, - повторила она. - На то, как они живут.

Я слабо вздохнул.

- Песня того, песня сего... - выражение лица Дел изменилось и я заторопился поправиться. - Хорошо, Дел, больше я этим шутить не буду. Он объясняет, откуда этот разлад?

Она выглядела расстроенной.

- Мы чужие для них, как диссонанс для чистой мелодии. Мы убиваем живых существ. Это вызывает дисгармонию.

Я улыбнулся.

- Можно и так поставить вопрос. Но за последнее время мы убили только этих гончих.

Она покачала головой и слипшиеся высохшие пряди рассыпались на золотые волоски.

- Не имеет значения. Для Кантеада все живые существа заслуживают почитания и уважения. Все живые существа, Тигр. Именно поэтому Кантеада едят только то что растет, не убивая. Питаются тем, что дает земля. Это песня жизни, Тигр... бесконечный цикл жизни в гармонии с миром.

- Никогда не убивают? - такого я не мог даже представить. - За всю жизнь ни один из них не убил ни одного живого существа?

Дел кивнула.

- Кантеада относятся к жизни с благоговением. К любому проявлению жизни. Даже к кровопийце комару.

- Эти гончие не совсем комары...

- Нет. И мастер песни понимает это. Поэтому он и сотворил песню охраны и дал ее другим, чтобы они пели. Но у него есть одно требование: пока мы здесь, мы не должны убивать или причинять кому-то вред.

- Даже комару.

- Даже комару.

- А как насчет...

- Никому, Тигр.

Я хмыкнул.

- А если на нас нападут? Нам придется защищаться.

Дел улыбнулась.

- Здесь ничто не причинит нам вреда, Тигр. Это место мира.

- Мир, шмир, - проворчал я. - Я уважаю их обычаи, но не верю во всю эту ерунду с песней охраны. Если хоть несколько гончих спустятся сюда, я уж постараюсь остановить их.

- Это еще и место силы, - предупредила Дел. - Не забывай о Кантеада.

Я устал.

- Ладно. Хорошо. Не буду. Здесь где-нибудь можно отдохнуть? Или чем-нибудь перекусить?

Дел наклонилась к человечку.

- Сулхайя, мастер песни. Мы принимаем твое гостеприимство.

Его горло раздулось.

Песня снов предлагает отдых. Песня выздоровления предлагает возрождение.

Я посмотрел на Дел.

- Что?

- Они будут петь, и ты уснешь, Тигр. Они усыпят нас песней, - Дел коснулась моей руки. - Пойдем, давай вернемся. Всем нужно поесть и отдохнуть.

Солнце скрылось за горами. Маленький Кантеада исчез, а я изумленно озирался. Я ожидал, что ночью каньон наполнит темнота, но не принял во внимание деловитость существ, которые жили в нем. Каждая дыра, щель, вход в пещеру были освещены свечами. Их огоньки наполняли каньон дымным тусклым сиянием. Каменные стены отражали свет и пылали как Южный похоронный круг, где собираются танцоры мечей со свечами, чтобы открыть величайшим из шодо путь в валхайл.

Я осмотрелся и прислушался. В воздухе по-прежнему висела мелодия, отгонявшая гончих.

- Неужели они никогда не устают от пения?

- А ты устаешь дышать?

- Это разные вещи, баска. Дыхание для человека необходимость.

- А для них пение необходимость, - я почувствовал, как холодные пальцы Дел переплелись с моими. - Когда я была маленькой, моя мама пела мне, чтобы я заснула. А потом я пела Джамайлу. А до нас, наверное, эти песни слушали братья. И отец всегда напевал, натачивая мечи, - она вздохнула, любуясь танцующим на стенах светом. - Я не помню, когда в первый раз услышала о Кантеада. Кажется я всегда о них знала, как и все вокруг. Легенды говорят, что до того, как появились Кантеада, музыки в мире не было. И люди грустили, не зная чего они лишены, но чувствуя, что для полноты им чего-то не хватает, - ее пальцы слабо сжались. - И тогда боги создали Кантеада, а Кантеада создали музыку.

Я задумался над ее словами. В моей семье никто не пел, потому что семьи у меня не было. Я жил в загоне с козами.

- Красивая история, - наконец сказал я, - только в нее трудно поверить.

- Пойдем, - Дел потянула меня за пальцы. - Ты помнишь узоры на стенах пещеры мастера песни? Линии и узлы?

- Помню, - мы шли сквозь сияние свечей. Было прохладно, но не холодно, хотя без Северной одежды все воспринималось бы по-другому. Шерсть начинала мне нравиться.

- Эти узлы - звуки. Прямые линии определяют течение песни. Вместе они составляют музыку.

Я хмыкнул.

- Это слишком сложно.

- Может быть. Но читать такие знаки нужно только если хочешь спеть или сыграть что-то так же, как это делали до тебя. А если не хочешь, можешь исполнить по-своему или так, как тебе запомнилось, - она слабо улыбнулась. - Это должен знать истойя.

- Не считая языков, математики и географии.

- Да. И конечно танца.

Да, танца. Того, ради чего мы жили.

- Я вообще-то предпочел бы поменьше сложностей. Можно обойтись и без песен.