«Пьянта су!» или горные лыжи глазами тренера

Кольнуло в спине, вчера проводил последние тесты по физподготовке. Показал этим остолопам пару упражнений, и вот результат — еле хожу. Опускаю ящик на землю и с трудом выпрямляюсь. Возле меня тормозит белый микроавтобус, весь покрытый разноцветной рекламой спонсоров. За рулём не слишком бодрый Марк. Он один из тренеров-ассистентов. Живёт в Оттаве. Там же и гараж, где стоят наши автобусы. Судя по его виду, он гнал на нём полночи от самого дома. Марк устало улыбается и бросает короткое «сава?». Он в английском не силён и стесняется этого. Мне труднее говорить по-французски, вдобавок никто из нас не расположен к языковым попыткам в 6:30 утра. Мы ещё наговоримся за месяц в той глуши. Из вежливости отвечаю «бьен» и показываю на тяжеленный ящик. Вместе мы, пыхтя, поднимаем его в салон. Все спортсмены должны встречать нас в Торонто в аэропорту, поэтому я забрасываю сумку и лыжи внутрь просторного 16-местного автобуса. Там уже лежат упакованные пачки вешек и полиэтиленовые пакеты с новёхонькой формой для спортсменов. Нам предстоит раздать их в аэропорту. Чуть не забыл, у меня же ещё огромный рюкзак с новыми шлемами, очками и прочим барахлом от Briko (одного из главных спонсоров команды). Иду за рюкзаком. Ну вот и всё, вроде бы ничего не забыл.

Наконец погрузились, сажусь за руль и с тоской думаю о длиннющем двадцатичасовом перелёте с тремя пересадками...

Семь утра, через полтора часа начинается регистрация, времени в обрез. Давлю педаль в пол. Ровно полтора часа мы молча трясемся по узкой дороге, которая только в конце, перед аэропортом, переходит в широкий автобан. Мы уже слегка опаздываем, посылаю Марка за ребятами чтобы быстро всё разгрузить. Он уходит и пропадает надолго. Я нетерпеливо начинаю выкладывать всё на землю. Мне ведь нужно ещё сдать автобус на платную стоянку и доехать оттуда на «подкидыше». Наконец появляются трое вялых спросонья спусковиков. Ору на них, чтобы пошевеливались, и еду ставить автобус.

Когда минут через сорок пять я подхожу к регистрации, то вижу, что все стоят довольные в новых куртках. А лыжи, пачки с вешками и ящики — всё беспорядочно лежит на полу. Марк скромно стоит в самом хвосте очереди на регистрацию. Другой ассистент и наш физиотерапевт усердно надписывают и цепляют ярлычки ко всем вещам. Посадка заканчивается минут через двадцать пять... Про себя матерю этих идиотов и иду искать начальника смены «Кэнэдиан эрлайнс». Суровая женщина встречает меня с кислой улыбкой: «Ну что, для вас опять отдельный вход открывать?»

Я так же кисло и виновато киваю. Быстро возвращаюсь и командую парням тащить всё на другой конец зала. Но тут меня дергает за рукав корреспондентка местной газеты «Торонто Сан». Ей, видите ли, хотелось бы пару слов — ну и фото всей команды, желательно в куртках. Два слова у меня для неё нашлось. «Мы опаздываем!» — ору я, быстро строю всех спортсменов по росту и заставляю улыбаться. Они вроде улыбаются, а я опять на фотографии получусь со злой рожей. Ну и чёрт с ним, думаю. С этими добренькими дураками вообще никто бы и никуда не улетел.

Наконец мы проходим на посадку. В баре сидит Джои, старший тренер спусковиков. С довольным видом он потягивает пиво и улыбается.

Он летел из Монреаля и при пересадке сразу оказался в международной зоне.

«Ты зато в газету не попал», — слегка сердито говорю я, снимая форменную куртку и вытирая пот.

Джои выдаёт сразу всё, что он думает и о газете, и о нашем шефе, и о федерации в целом. Он прав. Денег с такой оравой хватит дня на четыре, а потом начнутся звонки, факсы, поездки в банк.

- Пиво будешь? — предлагает он.

- Да нет, пора на самолёт...

Летим. Закрываю глаза, стараюсь прикинуть в голове последние детали плана тренировок. Нужно его донести до Джои и остальных. Итак, пять дней свободное катание, потом гигант и супер, а дальше нужно слаломистам дать время, ну и Джои полезет весь склон забирать под спуск...

Мои мысли прерывает Марк с выпученными глазами.

«Там все спортсмены алкоголя назаказывали и пьют», — говорит он со своим сильным акцентом.

Ну и что? В чём проблема? До тренировок ещё почти два дня, продышатся. Потом зато месяц не будут, взрослые люди — сами знают.

Я не люблю «строжить» и дёргать спортсменов по ненадобности. Думаю, Марк со мной ещё поработает и сам поймёт.

Прошу стюардессу пустить нас на часок в пустое отделение первого класса, где можно на столе разложиться с бумагами.

Идём туда, начинаются переговоры. Моя цель — обеспечить условия всем, в том числе и слаломистам, Джои нужно дать шанс спусковикам протестировать лыжи. По поводу гиганта прений нет, он необходим всем примерно в одинаковом объёме. Мы давно работаем вместе и уважаем друг друга, поэтому договариваемся быстро и заказываем коньяк.

В самолёте душно, сплю урывками и окончательно просыпаюсь, когда мы приземляемся на Гавайях. Здесь у нас первая пересадка. Гавайи — это часть Америки, поэтому меня с моим американским паспортом пропускают сразу. Канадцев из команды проверяют всех. Мне почему-то смешно, я — русский, но более «свой» в Америке, чем все канадцы.