Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

М.Р. Маллоу швырнул газету в стопку. Мисс Дэрроу скупила все: «Детройт Дейли Таймс» и «Уэйн Уикли», «Ивниг стар» и «Сэтурдей ньюз», «Детройт Ивнинг Таймс» — все газеты, какие еще можно было купить в Блинвилле, после того, как старый Фрейшнер вручил ей «Нью-Йорк Таймс» и «Вашингтон Пост».

Не выпуская из зубов трубки, Дюк перечел телеграмму. Потом пожал плечами. Посмотрел на фотографию компаньона. Рожа Д.Э. вышла препакостно: застали на месте преступления.

— Вляпался, — сказал М.Р. Маллоу, — я так и знал.

Прошло одиннадцать дней

Саммерс волновался. Телеграмму из Марселя он получил еще три дня назад, но ни вчера, ни сегодня Маллоу в толпе сходивших на берег видно не было.

С гигантского борта уже давно опустили трап. Дамы хватались за юбки, мужчины судорожно взмахивали руками, когда, стоило им ступить на шаткие доски, как совсем рядом из люков брызгало паром, начинала хлестать желтоватая теплая вода — или что-нибудь похуже, — словом, все было, как обычно.

Коммерсант спиной ощущал тяжелый взгляд Вандерера. Чувствовал он себя вполне неплохо, и, пожалуй, мог бы совершить путешествие — если бы имел такое желание. Если Маллоу задержится, придется врать. Но, черт возьми, если его что-нибудь задержало, почему он не сообщил?

Нефтяной магнат явно подозревал, что будущий зять хочет сбежать. Сообщение о том, что со дня на день ждут приезда друга-писателя, решившего навестить Ральфа по дороге из Европы, удивительно смахивало на вранье. Вероятно, поэтому, когда семейство Кеннелов отправлялось в порт, за ним увязывалась вся компания: и Вандерер, и Эдна, и, разумеется, охрана.

Хэтфильд, злой, как тарантул после скандала с Эдной, за который, конечно, получил от шефа солидную тыкву, сверлил коммерсанта глазами, ожидая только команды. Тетка нервничала. Эдна говорила без умолку.

— А вы знаете, что я была на краю света? Туда даже туристов не возят! Там сахарный тростник выше вас ростом! А еще там узкоколейка, все время дымят трубы и пахнет жженным сахаром. Папа говорит, все европейцы пьяны там в дрезину, потому что это ром!

«Все, — подумал коммерсант, — сейчас свихнусь».

Он машинально слушал, как Эдна испугалась, когда грузовик остановился у госпиталя, вошли феллахи и девочка еле успела нырнуть под брезент, который только чудом никто не тронул. И как она пришла в ужас, увидев, что Кеннелы пересели в такси. И как из-за суеты не смогла выйти. И как уснула, пока грузовик трясся по пустыне, отправляясь в неизвестном направлении. (Направление это Вандерер определил как Кену). И что Эдну, как только она выбралась наружу, когда Мухаммеды заливали в радиатор воду, немедленно остановил какой-то старик и отвел в кофейню, где сидели местные уважаемые люди. И что эти уважаемые люди тут же дали телеграмму в Нью-Йорк, а Эдну посадили на поезд. И также то, что секретарь ее отца, первым узнавший, что девочка нашлась, тут же дал другую телеграмму — с распоряжением отправить Эдну в Александрию. И что там, в отеле, она узнала про Ральфа и едва успела на пристань. Слава богу, что феллахи купили несколько больших кожаных мешков воды и бросили их в кузов — это спасло девчонку от страшной смерти.

За прошедшую неделю коммерсант слышал о ее приключениях уже раз тридцать и давно уже слушал их, как шум ветра.

Вдруг он почувствовал, что что-то произошло. Но что? Ах да: Эдна замолчала. Саммерс, а за ним остальные, повернули головы вслед за ней. По набережной, спустившись с трапа, явно в их сторону, шла пара. Он — с застенчиво опущенными ресницами и смущенной улыбкой. Она — с гордо поднятой головой. Его бронзовое лицо было лицом бывалого путешественника. На нем были белоснежные брюки и темно-синий блейзер. Черные кудри под «морской» фуражкой трепал ветер. Пальцы уверенно лежали на пальцах спутницы. А она держала его под руку и всякий, кто посмел бы отметить, что она выше его на добрую голову, умер бы на месте, потому что это не имело никакого значения.

И тут Саммерс не только перестал верить своим глазам, но и лишился дара речи.

Бледное лицо с пронзительными серыми глазами выражало сдержанное раздражение. Синий костюм был строг и лаконичен. Длинную мраморную шею обрамляло белое гофре блузы. Словом, вся эта дама была безупречна и холодна, как тот айсберг, благодаря которому капитан Джон Смит несколько преждевременно пообещал пассажирам, что через неделю они увидят берега Америки.

— Мистер Маллоу! — закричала тетушка Элизабет и замахала зонтом. — Дорогой, смотри, он приехал!

— Да-да, — пробормотал Ральф и прочистил горло.

— Что-то не так, милый? — тетка наблюдала за этими двумя в лорнет. — Что с тобой?

— Ничего, тетя.

— Кто эта дама? Ты ее знаешь? Что ты молчишь, Ральф? Ральф?

Но ее племянник уже сделал два неуверенных шага вперед, потом еще, пошел быстрее и, наконец, остановился перед эффектной парой.

— Ты хорошо выглядишь, — тихо произнесла дама, не делая ни одного движения навстречу.

— Я… — Ральф запнулся.