Пять из шести

— А я, значит, из России, и потому хожу, куда пускают? — сообразил я.

На лице Гевары отобразилось удовлетворение.

— Именно так. Несмотря на все перемены, произошедшие в вашей стране, Россия по-прежнему уважаема нами за её противостояние США. Кстати, как вы относитесь к марксизму?

Этот вопрос застал меня врасплох и я не нашёл ничего лучшего как проблеять:

— Ну, в общем и целом…

— Это хорошо, — перебил меня Гевара. — Нам нужны надёжные товарищи, которые поддерживают нас в борьбе, и готовы, взяв в руки оружие, занять место в нашем строю!

Посмотрев на моё ошарашенное лицо, товарищ Гевара от души рассмеялся.

— Впрочем, вы можете помочь нашей борьбе гораздо менее радикальным способом.

— И каким же? — вынужден был спросить я.

— Солидным денежным взносом в партийную кассу!

Всё понятно, с этого бы и начинал.

— Тех денег, которые у нас изъяли при… — я слегка замялся, подбирая подходящие слова, — … приглашая нас в гости, разве недостаточно? Там была довольно солидная сумма.

— У вас изъяли деньги? — удивился Гевара. — Я разберусь. Впрочем, не думаю, что вы носили в кармане миллионы долларов.

— Миллионы долларов? — пришёл черёд удивляться мне. — У меня отродясь не водилось таких денег.

— Не стоит омрачать нашу дружбу столь беспардонной ложью, — укоризненно покачал головой Гевара. — Пока вы здесь отдыхали, мы навели справки. То, что вы покинули территорию Рагвая, убив человека, нас мало волнует. Но при этом вы перевели в европейские банки солидный капитал. Отдайте его нам, и мы поможем вам вернуться в Россию.

Бедный, бедный Вяземский. Ты, «товарищ», по простоте душевной действительно рассчитывал услышать нечто иное? Впрочем, если бы хоть на йоту поверить в то, что Гевара сдержит слово, отдай мы ему деньги, я бы ей-ей согласился. Но верил-то я как раз в обратное, а потому решил просто тянуть время, в расчёте на какой авось.

— Ваше предложение настолько неожиданно… Мне надо подумать.

— Думайте, — неожиданно быстро согласился Гевара. — А пока я побеседую с товарищем Фернандес.

* * *

Беседа Гевары с товарищем Фернандес затянулась надолго. Как только Светлана появилась на пороге, я кинулся к ней с вопросом:

— Как всё прошло?

Но Светлана лишь молча отошла в сторону. Из-за её спины выступил Макар, который и ответил за неё:

— Встреча товарищей Гевары и Фернандес прошла в дружественной обстановке и при полном взаимопонимании сторон. К вам же, товарищ Вяземский, есть только один вопрос: вы обдумали сделанное вам предложение?

— Ещё не успел.

— В таком случае попрошу с вещами на выход!

— Как на выход? — опешил я. — Светлана, может, ты объяснишь, в чём дело?

— Просто пришло моё время бросать «кошку», и ты должен уступить мне дорогу. — Светлана буквально буравила меня предупреждающим взглядом.

Я постарался ничем не выдать, что понимаю её иносказание, но Макар всё равно насторожился.

— О какой кошке идёт речь? — спросил он требовательным тоном.

Светлана с надеждой смотрела на меня. Давай, Старх, выкручивайся! На раздумье у меня ушло не более секунды.

— Видите ли, Макар… — начал я, осторожно подбирая слова. — Меня и Светлану связывают устоявшиеся дружеские отношения. Но иногда нам хочется отдохнуть друг от друга. «Бросить кошку» это своего рода ключевая фраза, которая даёт понять, в данном случае мне, что пришла пора самоустраниться и не мешать другому жить по своему усмотрению.

По восхищённому взгляду Светланы я догадался, что моё враньё произвело на неё неизгладимое впечатление. На Макара, видимо, тоже. Он заметно успокоился и уже вполне обычным голосом произнёс:

— Тем более надо понимать, что вам больше не следует досаждать товарищу Фернандес своим присутствием. Так что — собирайтесь!

Когда я взял рюкзак и поплёлся к двери, Макар меня остановил.

— Насчёт «с вещами» я пошутил. Рюкзак оставьте здесь.

Совру, если скажу, что очень удивился, оказавшись перед дверью в помещение, где содержались пленные американцы.

— Входите, не стесняйтесь, — напутствовал меня Макар. — Тут как раз есть одно свободное местечко!

Из-за слабого освещения в помещении почти ничего не было видно. Я присел на лавку и стал ждать, пока мои глаза обвыкнут. Через некоторое время из темноты проступили очертания нар и три сидящие на них фигуры.

— Здравствуйте, господа! — поздоровался я со старожилами тюрьмы. Ответ получил только от одного:

— Здравствуйте!

Кроме этого «здравствуйте» мы в этот день не обмолвились ни словом. Я сидел тихо на лавочке, мои соседи о чём-то шептались в углу. Когда доставили ужин, молча поужинали. Пришла пора спать, и я пробрался к своей шконке. Место мне оставили почему-то внизу.

На следующий день я, во что бы то ни стало, решил преодолеть полосу отчуждения. Вскоре удалось подслушать имя одного из американцев. Когда его обладатель оказался поблизости я его окликнул.

— Билл.

Американец замер на месте, а я продолжил ползти по полосе.

— Вам не кажется, что вы и ваши товарищи ведёте себя, как мальчишки? Может нам всё-таки следует познакомиться?

Билл шагнул к скамейке и сел рядом со мной.

— Вы кто? — в его голосе переплелись вопрос и угроза.