Пять минут до любви

— Молодой совсем девчонки, лет 20, не больше. Нашли на диком пляже, неподалеку от города, и в таком виде, что сразу ясно — орудовал маньяк! Кто б еще такое смог сделать? Ее почти на кусочки разрезали.

— А кто она? Опознали?

— Опознали. Там в сумочке, среди ее вещей сумка была, лежали какие-то документы. Продавщицей работала. Из села какого-то, в городе недавно, квартиру снимала. Продавщицей в продовольственном магазине при заводе полимеров.

Мой палец, которым я зачем-то трогала оконное стекло, упал вниз, издав отвратительный скрипящий звук. Все повернулись ко мне. На мгновение в комнате наступила безумно испугавшая меня тишина.

— А это она на маньяка отреагировала, — засмеялся кто-то. Я стремглав выскочила из комнаты.

— Ты же обещал, что мне будешь давать криминальную хронику!

Сквозняк от распахнутой мною двери поднял целый вихрь бумаг на столе главного редактора. Главный редактор, как всегда, был занят. Этот молодой еще мужчина взваливал на себя столько обязанностей, что один Господь только знал, как он мог все это нести на себе.

Так, все знали, что помимо работы на телеканале он устроился в компьютерную фирму, где разрабатывал сценарии для дурацких стрелялок. Еще он утроился сценаристом в какой-то глупый, удивительно нудный телесериал. Помимо этого он еще решил заняться политической карьерой, и свою деятельность политика совмещал с редактированием какой-то анархистской газетенки. А в завершение ко всему он уже 3 года писал книгу про одного олигарха, с которым был знаком с детства. Никто не сомневался, что книга выйдет такой же нудной и скучной, как и все, что он делал, как и он сам…

Занимаясь всем этим бесконечным множеством дел, он сидел у себя в кабинете, оградившись от мира, и все сотрудники знали, что врываться к нему нельзя. Знала и я. О в том состоянии духа, которое у меня было, мне было на это плевать.

— Я занят, — поморщился главный редактор.

— Ты обещал мне криминальную хронику! А ведет ее Юрко!

— Ничего я тебе не обещал! И Юрко ничего не ведет. Он просто делает текущую работу — как все. Как и ты.

— Допустим. Тогда почему именно он узнал о маньяке?

— А кто врывался ко мне в кабинет и требовал избавить от всей этой грязи?!

Я покраснела. Это было правдой. Совсем недавно я категорически отказалась снимать сюжет о матери, убившей своего 2-х месячного ребенка — наркоманка выбросила его из окна… Я не могла снимать этот сюжет! Когда мы приехали к месту преступления, и я увидела крошечное окровавленное тельце, со мной случилась истерика. Я просто потеряла над собой контроль. Тогда я думала, что никогда больше не стану ввязываться в криминал. Я и понятия не имела о том, что мне придется сделать это сейчас.

— Я передумала, — я старалась, чтобы голос мой не дрожал, — мне очень хочется снять сюжет о маньяке. В городе пошли слухи, началась паника, и…

— Снимать этот сюжет нельзя. Никакой паники нет, но если мы расскажем правду, то будет. Если в городе узнают, в каком виде нашли этот труп, то паники просто не избежать.

— Значит, ты уже знаешь подробности?

— Нет, но…

— Тогда можно мне их узнать?

В этот момент зазвонил мобильник на его столе, и лицо редактора приняло страдальческое выражение.

— О Господи…. Навязалась ты на мою голову. Ладно, свяжись с Антоном Сергеевичем, выясни, что и как.

Окрыленная, я помчалась звонить. Антон Сергеевич был пресс — агентом из ментовки, связующим звеном между милицией, городской властью и нашим телеканалом. Это был очень влиятельный и весьма разумный человек. Начинал он как обычный репортер из информационного агентства, интригами достиг очень больших высот, но никогда не забывал того, с чего он начинал, относился к журналистам тепло и по — дружески — с ним приятно было иметь дело. Я была хорошо знакома с ним по многим сюжетам, не раз брала у него интервью.

Антон Сергеевич принял меня в своем кабинете.

— Леночка, я бы и говорить не стал на эту тему, если б это были не вы. Но мы с вами давно знакомы, и я скажу прямо: нам не нужен этот сюжет. Выход такого сюжета никому не принесет пользы, а вот нелепые слухи и панику может породить. А зачем, если все и так ясно? Прежде всего скажу, что не было никакого маньяка. Это совсем бытовое убийство.

— Расскажите мне подробности, и если вы считаете, что такой сюжет не нужен, я не буду его снимать. Даю честное слово.

— Извольте. Поверю вашему честному слову, тем более, что вы прекрасно знаете: нам ничего не стоит снять с эфира любой сюжет.

Я кивнула. Я прекрасно это знала. Но поиск истины никогда меня не интересовал. Я прекрасно понимала: нет никакой правды, никакой свободы слова. Бал правят только деньги, и личные интересы. Так зачем же рисковать и лезть на рожон?

Сейчас же я была готова на любое соглашательство, только чтобы выяснить нечто важное, касающееся моих личных интересов. А то, что мои интересы повернулся таким жутким образом, мне не могло привидеться и в кошмарном сне.

Итак, мы поняли друг друга, и он сказал: