Пять минут до понимания (СИ)

- Не знаю что и сказать...Даже те, кто обратился ко мне, старательно обманывали себя и винили дочек, жен или странное бесконтрольное состояние. Первые, мол, сами хотели, вторые, не додали нежности, третье - накатило и лишило ума.

- Девочки еще и виноваты...

- Природа устроила так, что первым на ком слабый пол оттачивает силу своего обаяния - это, безусловно, отец. Клиенты рассказывали, что дочки разгуливали по дому полуодетыми, крутили бедрами, одевались, как взрослые, прижимались уже набухшей грудью, то есть вели себя, как женщины, которые хотят секса.

- Это неосознанно.

- Женщины и мужчины часто не понимают друг друга. Мои подопечные считали себя героями, когда могли противостоять соблазну, и просто обычными парнями, если "сдавались".

- А что они говорили про жен?

- Ничего не обычного. Когда ищут оправдания, вечно пытаются переложить вину на чужие плечи. В нашей культуре принято возлагать на мать ответственность за все, что происходит в доме. Очень мило, если мужчина проявляет интерес к воспитанию ребенка или помогает по дому, но за результат отвечает все-таки женщина. Поэтому и жертва, и инициатор инцеста пытаются переложить на нее часть своей вины или назначают дополнительной причиной страданий, хотя на самом деле, женщины, как правило, не причастны к проблеме инцеста между отцом и дочкой.

- Значит, мама могла ничего не знать...- выдохнула Ольга.

- Скорее всего. Шалости вашего папеньки, назовем это так, длились мгновения, наверняка он избегал свидетелей. Но и в более серьезных случаях, мать обычно узнает все последней.

- Я уже не жалею, что пришла к вам. Вы часто говорите неприятные вещи, но потом становится легче. Спасибо, Павел. Большое спасибо. А можно я спрошу: почему вы занимаетесь инцестами? Такая неприятная тема...

- Есть личные мотивы.

- Неужели...

Павел хмыкнул:

- Ну-ну, не краснейте. Меня не насиловали и не соблазняли родители, ни тем паче Вера. Все гораздо благочиннее, но от того, не менее трагично. Хотите узнать подробности?

Ольга смутилась:

- Если это удобно.

- Слушайте...

Отец Павла, Михаил Рубан был крупным чиновником областного масштаба. Квартира, машина, дача, связи, брак с прелестной блондинкой, рождение сына - идиллия закончилась, когда маленький Павлик начал серьезно болеть. Не выдержав испытаний, красавица-мать сбежала за границу с ухажером. Потом увезла за кордон родителей. Вторые бабушка и дедушка пребывали уже в лучшем из миров, поэтому тяготы по уходу за малышом легки на плечи Михаила. Однако ноша оказалась непосильной. Ни личной жизни, ни свободного времени, ни возможности делать карьеру. Денег и тех не хватало.

Ситуация изменилась коренным образом, когда Михаил познакомился с Верой. Новая жена была врачом, не могла иметь детей, и нереализованное материнство компенсировала за счет пасынка. Выздоровел Павел исключительно благодаря Вере.

- Я всегда предпочитал мачеху родному отцу, - Рубан заметно волновался, у него даже голос дрожал. - Про мать и говорить нечего. Сука. Лет в девятнадцать мы встретились, и я понял, что отхватил выигрышный билет. Поменять двух дебильных эгоистов на человека с чистой душой и светлым умом удается не каждому.

- Вера Ивановна - классная...- поддакнула Ольга.

- Классная. Вы знаете, что такое вера?

- В общих чертах...

- Вера -- это признание чего-либо истинным, часто -- без предварительной фактической или логической проверки, единственно в силу внутреннего, субъективного непреложного убеждения, которое не нуждается в обоснованиях и доказательствах. Вера обусловлена особенностями психики человека. Безоговорочно принятые истины в дальнейшем часто становятся основой самоидентификации, определяют стиль поведения, направленность суждений, характер отношений. Так вот, мама Вера для меня - вера. Не хочется богохульствовать, но вера в Бога и вера в Веру Ивановну Лопухину для меня почти равные понятия. Это трудно понять, трудно объяснить, даже произнести это трудно, но так есть. Болезнь полностью замкнула, отгородила меня от мира. Я жил в вакууме, не чувствуя страданий, боли, привязанностей, а с Верой будто родился заново. Сначала было сложно. Но обычные социальные навыки восстановились достаточно быстро. А вот эмоционально я, конечно, здорово отставал от сверстников. В лет двенадцать, когда ребятню, особенно мальчишек нельзя ни погладить, ни приласкать, я, как пятилетний по сто раз на дню целовался и обнимался с Верой.

Потом случилась беда. Я вляпался в плохую историю, учинил несусветную глупость и мог попасть за решетку. Вера меня спасла. Уж как она исхитрилась, только Богу известно, но все обошлось, если не считать одного. Когда, перепуганный до смерти, почти невменяемый, я рассказал о своем поступке, она попыталась успокоить меня...прижала к себе...так ведут себя мамы...но она не была мамой...она была женщиной, которую я боготворил и я...от волнения и страха... - договорить Рубан не смог. Он разрыдался.