Пять Осколков

Несмотря на то, что Малкольм – и Ариана – сегодня утром едва не застали его, он прикрыл глаза и вновь велел телу превратиться в мышь. В темноте тоннеля не было видно, но он чувствовал, как пространство вокруг увеличивается, пока сам он не стал размером с Феликса. Заморгав, он дёрнул хвостом, убедился, что твёрдо стоит на ногах, а потом бросился бежать в сторону улицы.

Спустя несколько минут он добрался до выхода, закрытого листвой и явно давно не используемого. Ничего удивительного тут не было – доступ к портрету имели лишь те, кто жил в корпусе Альфы, но стае тоннели были не нужны: они и так могли свободно выходить в зоопарк. Приняв обличье человека, Саймон раздвинул листву, выполз на холодную землю и сощурился от неожиданно ударившего в глаза солнца.

Уинтер не соврала. Тоннель вывел его на самый край зоопарка, к черепашьему пруду. Облегчённо вздохнув, Саймон поднялся и отряхнул грязь с колен. Маленькая девочка лет четырёх, стоящая неподалёку, уставилась на него огромными глазами. Саймон прижал палец к губам и прошмыгнул мимо неё.

Людей в зоопарке было немного – типичная картина для середины ноябрьских будней, – Саймон обыскал все тропинки и постройки, но так и не нашёл Уинтер. Поникнув, он остановился у киоска, торгующего игрушками. Может, она всё-таки не пошла на улицу? Но тогда куда? Неужели, сбежала? Он оглянулся на силуэты домов, среди которых виднелась Небесная башня, стоящая в паре кварталов от парка. Если взлететь, то он успел бы добраться до неё и вернуться до конца обеда.

Саймон уже собирался поискать какой-нибудь угол, чтобы превратиться, но тут краем глаза заметил знакомую статую. На первый взгляд в каменном волке не было ничего особенного, и большинство посетителей проходили мимо, даже не удостоив его своим вниманием. Но Саймон знал, что волк стоит на могиле его дяди. Саймон подошёл к могиле дяди. Он не мог уйти, не навестив его, раз уж был рядом.

– Привет, – шепнул он, потирая морду волка и скользя пальцами по шраму, бегущему по его правой щеке. – Прости, что давно не заходил. Малкольм держит своё обещание, и мне всё сложнее сбегать…

Он замолчал. У основания статуи, наполовину скрытая камнями, лежала какая-то пёстрая бумажка, которую легко было принять за мусор. Присев, Саймон отодвинул камень, и из потаённого углубления высунулась картонка.

Нет, не так.

Открытка.

Сердце забилось в горле; Саймон поднял с земли живописную фотографию пустыни Аризоны и перевернул. На обратной стороне знакомым маминым почерком были выписаны пять простых слов:

Вот бы ты был здесь.

4

Райские птицы

Держа открытку в дрожащих руках, Саймон перечитал её снова, а затем ещё раз и ещё, пытаясь убедиться, что это не шутка. Его мама была у Ориона. Она не могла вернуться в Нью-Йорк, чтобы оставить послание.

На его плечо опустилась воробьиха и громко чирикнула.

– Саймон Торн нашёл тайник! – провозгласила она, гордо распушив пёрышки.

– С открыткой? – спросил он, показывая ей послание. – Это ты её оставила?

– Это от птицы из пустыни, – сказала она, легонько поклёвывая его ухо. – Еда?

Надежда волной разлилась по телу; пошарив по карманам, он отдал воробьихе сухарик, который собирался дать Феликсу, и она улетела, а Саймон, пошатываясь, пошёл к центру зоопарка. В голове носились тысячи мыслей.

Значит, мама была в Аризоне. Именно туда Орион отвёз её в поисках обломков Хищника. Он вновь поглядел на открытку, скользя пальцами по аккуратно выведенным словам. На фотографии присутствовала змея – видимо, они искали осколок, принадлежащий Рептилиям. Вряд ли нашлись бы другие Царства, решившие спрятать оружие в пустыне.

Саймон сглотнул. Нужно было как-то добраться до Аризоны. Может, накопленных за прошлые годы карманных денег хватит на билет на самолёт? А может, получится одолжить денег – он предпочитал не называть это словом «своровать» – у Малкольма. Как бы то ни было, маме нужна помощь, и он не собирался больше её подводить. Он понятия не имел, как давно она отправила открытку, – возможно, они уже нашли обломок и отправились за следующим. Но других зацепок у Саймона не было, и ему нужно действовать. Как можно скорее.

Он бы так и не понял, что пробежал мимо Уинтер, если бы не влетел в стаю голубей у её ног. Она, не шевелясь, сидела на скамейке напротив вольера с тюленями, а на коленях у неё стояло ведро застарелого попкорна. Голуби клевали зёрна, валяющиеся на земле, и она просто смотрела на них, не поднимая взгляда на Саймона.

– Да неужели. Ты уже дважды мимо проходил, – колючим голосом сказала она.

– Я просто… отвлёкся. – Саймон убрал открытку в карман и присел рядом, даже не спросив разрешения. Уинтер не отстранилась. – Я думал, ты терпеть голубей не можешь.

– Другие птицы ко мне теперь не подходят, – пробормотала она. – Что ты здесь делаешь?

Саймон замялся.

– Хотел извиниться за Гаррета и Нолана.

– Да ладно. Удивительно, что они не трогали меня раньше. – Она метнула на землю очередную пригоршню попкорна, и на него слетелось ещё несколько голубей. В светло-зелёных глазах встали слёзы. – Не хочу больше здесь жить.