Пять шагов навстречу (СИ)

— Ну, не он угнал тележку в супермаркете, сбил башню из яиц, заставил свою мать искать его среди десятков рядов, а потом платить за то, что вы ломали на пути своей колесницей.

— Такого не было.

— Это всего лишь малость. Ты должен благодарить небеса за то, что она не закатала вас в асфальт или не переехала машиной на парковке.

— Она и так знает, что я люблю её.

— Говори ей это чаще, возможно, так она станет добрее, — смеётся отец, но следом резко и громко голосит: — Ауч!

— Продолжай, к десяти от тебя и мокрого места не останется, — улыбаюсь я.

Слышу шуршание в динамике, и следом по ту сторону линии раздаётся голос мамы, который сразу согревает изнутри.

— Продолжай слушать своего отца, и вам двоим крышка, — шутливо говорит она. — Как ты?

— Отлично, как вы?

— Неплохо, но моя рука может случайно дрогнуть над его тарелкой. Я подложу ему яд, и никто не узнает, что стало причиной смерти.

— Ладно, — усмехаюсь, искоса посматривая в сторону Трикси, которая рассматривает местность.

— Из тебя хороший предатель.

— Я знаю.

— Без второй победы не приезжай, — предупреждает она.

— Не приеду, только оставь папу в живых.

— Я подумаю, — чувствую её улыбку, и тоска по дому накатывает как никогда. Я ненавижу быть с ними в разлуке. Семья слишком важна для меня.

— Люблю тебя.

— И я тебя люблю. Передаю телефон отцу, попрощайся с ним, это его последний разговор.

Смеюсь, когда вновь слушаю в динамике трескание и шум, мама наверняка влепила мобильником в грудь отца. Я точно знаю, сейчас она готовит, я буквально чувствую ароматы её приготовленного ужина. Это ещё больше угнетает меня. К счастью, согревает то, что рядом Трикси. Несмотря на то, что мы находимся вместе несколько суток на одной теории и ещё не убили друг друга, это можно считать огромным счастьем. Кроме того, мне приятна её компания. Интерес к ней не пропал, чего я боялся. Наверно, всё благодаря тому, что она разграничивает пространство. Она не вертится вокруг меня днями и ночами, а успевает заниматься работами к учёбе и своими личными интересами, к удивлению, в такие моменты я как никогда желаю её внимания. Мне не хватает её, когда ухожу в зал, и на самом деле, это немного пугает. Я слишком быстро привязался и привык к ней, из-за чего через несколько дней буду мучиться, как только она выйдет из машины у кампуса. Так замедления времени я ещё никогда не желал. Я практически молюсь, чтобы дни тянулись подобно улитке.

— Как учёба? — спрашивает отец.

— Я… снова вляпался, но всё нормально.

— Я в курсе.

— В курсе чего?

— В курсе того, что кого-то увезли на скорой в реанимацию. Держи себя в руках, я уже говорил.

— Кто тебе сказал? — щурюсь я, и Трикси тоже пропитывается заинтересованностью к разговору.

— У меня везде глаза и уши.

— Да, в виде дочери.

— Нет, твоя сестра не убила тебя, судя по тому, что мы разговариваем.

— Она устроила мне взбучку. Неплохой скандальный концерт выдался.

Я уже было хочу дополнить тем, что мне почти предложила контракт академия, в которой был он, но удерживаю язык за зубами. Я не хочу, чтобы Трикси знала об этом. Точней, лучше сказать иначе: я хочу, чтобы она знала, но не хочу, потому что мой отказ обуславливался ей. Не только ей, конечно, и семьёй, но она разделяет с ними пьедестал. Она не должна чувствовать себя виноватой.

— Ладно, отдыхай.

— Скоро буду дома, — выдыхаю я, притянув в объятия Трикси.

— Будь осторожен на дороге.

— Хорошо, приятного аппетита.

— Тебе тоже.

Сбрасываю вызов и обращаю взгляд к девушке рядом.

— У тебя хорошие отношения с родителями, — немного улыбается Трикси.

— Да, — соглашаюсь я. — Ты можешь похвастаться тем же.

— Ты о чём?

— Ты в близких отношениях с мамой.

— А, — кивнув, она обнимает себя руками.

— Замёрзла?

— Нет.

— Что тогда?

— Скучаю по ней.

— Дерьмово быть в вечном расстоянии. Я так не смогу.

— Не сможешь переехать?

— Нет. Я не уеду от них. Семья самое важное, что есть. Я не смогу без них.

— Ты же не живёшь с ними в одном доме.

— Это не имеет значения. Я спокоен, потому что знаю, что могу приехать в любое время дня и ночи туда, где меня ждут. Их ничем не заменить. Чувствую себя хреново, потому что я тут, а они там.

— Ты переехал сам?

— Да, я хотел независимости.

— И теперь жалеешь об этом?

— Немного. Лучше бы я подольше пожил с ними. Ты даже не представляешь, какого это, просыпаться и первое, что чувствовать — аромат завтрака. Спускаться к столу и уплетать то, что приготовила мама. Я периодически остаюсь у них.

— И тебе не стыдно? — улыбается Трикси.

— Нет, это же моя семья, им не скрыться от меня даже под землей.

— Звучит не очень.

— Они сами хотят, чтобы я остался.

— А Мэди?

— Она тоже периодически приезжает, но ей нравится свой быт. Каждое воскресенье обед или ужин. Отвертеться не получится, и мы не хотим отказываться.

— Эйден тоже не хочет уезжать?

— Он хочет в Канаду или как минимум в Миннесоту.

— Почему?

— Потому что хоккей для него — это вся жизнь. Он рвётся туда, где он больше всего развит. Мы любим футбол или бейсбол, а в Миннесоте молятся на хоккей, как и в Канаде. Он любит родителей, но хочет играть.

— Ты не планировал уезжать из Нью-Йорка?