Пять шагов навстречу (СИ)

Кики улыбается нам, но я вижу, что тут что-то не так. Я всегда с безразличием смотрел на кого-то, и она не была исключением до того момента, пока я уловил немые разговоры и обмен взглядами с разных сторон кафе между ней и Трикси. Выглядело так, как будто они понимают друг друга без слов. Сейчас я наблюдаю их по разным сторонам баррикад в виде аудитории. Они не смотрят в сторону друг друга, делая вид, что не знакомы. Я хочу знать, что произошло. Этот факт поднимает меня с диванчика.

Дожидаюсь, когда Кики примет заказ и увожу её за локоть в самый дальний угол, где отсутствуют столики, лишь огромное растение может слышать нас. Девушка явно растеряна, ведь я никогда не делал этого и не проявлял к ней интерес.

— Почему Трикси уволилась?

— Вообще, она не уволилась. Точней, она успела уйти сама, потому что её хотели уволить, — кажется, я даже заметил сожаление в её глазах.

— По какой причине?

— Почему тебя это интересует и почему я должна знать?

— Потому что вы работаете вместе, потому что сидели всегда вместе, потому что переглядывались и улыбались друг другу, мне продолжать?

— Нет, — отрезает она. — Она нагрубила клиентам.

— Просто так?

Глаза Кики начинают бегать по залу, как будто она придумывает пути отступления и повод уйти. Со мной такие игры не прокатят.

— И?

— Я не должна говорить с тобой об этом. Ты не работаешь тут.

— А если я прямо сейчас устроюсь сюда?

— Картер, ты смеёшься надо мной? — фыркает она.

— Похоже на то, что я смеюсь?

Оскорбление отражается на её лице, но мне действительно не до смеха. Я даже не знаю, зачем интересуюсь этим. Я всё ещё пытаюсь убедить себя в том, что мне безразлична Трикси, хотя это уже не так.

— Что произошло? — пытаюсь ещё раз.

— Я уже сказала, она нагрубила клиенту.

— Она не могла нагрубить ему без повода. Какой повод, Кики?

Девушка молчит, смотря на меня, но как будто сквозь.

— Ау? — трясу её локоть, требуя уже эту гребаную правду.

— Он…

— Он?

— Да. Калеб шлёпнул её…

— По каком месту? — вопрос цедится через зубы, а ярость наполняет кровь и заставляет её бурлить, как в кастрюле на плите.

— Почему тебя это беспокоит?

— Это не твоё дело. Ответь на вопрос.

— Я отвечу, если ты ответишь на мой.

— Она помогла мне, я хочу помочь ей.

— Чем она тебе помогла? Опозориться в коридоре университета?

— До этого. Куда, Кики.

— По заднице, — выдыхает она, а мои кулаки сжимаются.

— За что её хотели уволить?

— Тоби… сын друзей хозяина заведения. Калеб пожаловался, — закусив нижнюю губу, Кики смотрит на меня обеспокоенным взглядом, в котором отражается сожаление и грусть. — Я думаю, ей понравился Тоби, а Калеб… он просто любит прикалываться.

— Это один и тот же человек?

— Нет.

— Тогда объясни мне нормально, что, чёрт возьми, произошло. Всю ситуацию от и до.

— Что ты сделаешь с Тоби? — быстро тараторит она, выпучив глаза.

— Дай мне разобраться самому.

— Я расскажу, если ты пообещаешь не трогать его.

— Я не могу этого обещать, и ты расскажешь мне, даже если придётся выжимать силой. Я даю тебе шанс, Кики.

Поджав губы, вижу, как крутятся шестерёнки в её голове, отвечающие за разные исходы, но я знаю, всё придёт к одному — к тому, что я применю силу, оторвав его башку. Любого из них. Уже не важно, что было дальше, потому что он пошёл на рожон первый. Я не понимаю, почему хочу защитить её, почему мне приятна её компания, почему я вообще ввязываюсь в это и выясняю обстоятельства, в то время как она ударила меня словами. Ты ответил тем же, — внутри скрипят непонятные голоса, которые я давно перестал слышать. Они снова проснулись.

— Я попросила её пойти со мной, потому что Тоби… он нравится мне, и я волнуюсь. Мне была нужна поддержка. Я попросила Трикси. Тоби… он просто спросил, почему она не здоровается с ними, а Калеб шлёпнул её по заднице… Мне жаль… Мне правда очень жаль…

— В каком контексте это было сказано?

— Что?

— Есть разные интонации, ты сама это знаешь. Либо он нагрубил ей первый, либо дал повод.

— Пожалуйста, не трогай его…

— Я сам решу.

Не желая оставаться в этом месте, я слышу, как хлопает за спиной входная дверь, и направляюсь в одно место, которое может выгнать из меня немного дури, резко увеличившуюся и сдавившую грудную клетку. Свист шин раздаётся на каждом светофоре, а вкус жженой резины врезается в дыхательные пути и вертится на языке каждого, кто находится за спиной. Зажимая педаль газа, обгоняю встречные машины, которые плывут подобно улиткам и вылетаю на встречную полосу, получая мерзкие клаксоны в знак того, чтобы я убрался с дороги.

Меня цепляет, что он тронул её, что позволил себе наглость. Неважно, кто был, как это было, для меня имеет значение только одно: он сделал это. Трикси вовсе не та, кто стерпит и уйдёт, она та, что вышибет мозги. Она умеет постоять за себя, а я тот, кто хочет постоять за неё. Но она не позволяет это, а если позволяет, я чувствую себя виноватым, поэтому грубость вырывается сама по себе. Я не понимаю, что испытываю, путаюсь в чувствах и не могу их разобрать. Я даже не совсем понимаю, что меня так злит.