Пять уникальных писателей (сборник)

– Все не важно теперь, да? Все второстепенно…

– Че?

– Мы вместе, и все остальное не важно.

– Как это не важно? Вот мне уходить пора. Давай, собирайся домой. Батон только свой не забудь.

– Да, надо идти. Что сказать маме?

– Ты че, маленькая, что ли? пять лет тебе?

– Нет, но я ведь вчера ушла…

– Скажи: бухала всю ночь.

– Да ты что? Это лучше правду сказать. А тебе не страшно было за меня вчера?

– Когда?

– Ну, когда все происходило…

– А че, должно страшно быть?

Взмах челки. Наморщенный лоб. Искреннее недоумение.

– Вставай, короче, я должен у пацана быть. А то он убьет меня.

– Да, конечно. Мы ведь увидимся сегодня еще?

– Ну приходи, часов в восемь. Я буду дома.

Она летела домой на крыльях счастья, размахивая сумкой с хлебом.

«Все свершилось. Он стал первым мужчиной, и он будет единственным. По-другому быть не может. Каким он был вчера со мной? Ничего не помню. Только волна счастья, восторга, любви, преданности, нежности. Только он почему-то почти не смотрел на меня. Стеснялся. Ведь это такой трепетный момент. Он же знал, что это мой первый раз… а вот у него это был первый раз или все-таки нет? Когда я спрашиваю, он громко смеется. Наверное, стесняется. Я же читала, что мужчины боятся признаваться в своей неопытности. Значит, я своим вопросом задевала его самолюбие. Какая же я неосторожная, в который раз делаю глупости…»

– Ты чего, оборзела, что ли? Ты где шлялась? Мы весь район обошли. Всех знакомых обзвонили. В милицию даже ходили.

– Мама, ну прости. Все хорошо, вот хлеб.

– Спасибо, мы уже вчера наелись. Так наелись, что на неделю хватит. Где была, спрашиваю? Чего рожа такая довольная?

– Ну, мама… не обижайся. Я больше так не буду.

– Засранка. Сиди дома. Я пошла на работу. Злости на тебя не хватает никакой!

Звук захлопнувшейся двери. Одна дома. Одна со своим счастьем. Со своим настоящим женским сбывшимся счастьем. Принять душ и подготовиться к вечеру. Как же дожить до вечера? Как справиться с любовью одной? Куда деть ее? Любви столько, что хлещет через край, и хочется говорить о ней, петь о ней, восхвалять ее, боготворить ее.

После душа она без раздумий сделала то, что пришло ей в голову еще в ванной комнате. Она разбила свою копилку и достала сбережения, накопленные за несколько лет. Сбережений хватало на приличный подарок, и он будет сделан, ведь он предназначен для самого лучшего мужчины на земле. И он будет преподнесен сегодня же, в знак их любви и первой совместной ночи.

9

– А-а, здорово, проходи.

– Ой, а ты не один?

– Я не бываю один. Это скучно.

– Ты выпил?

– А ты че, жена мне?

– Нет, я просто спросила. Это тебе.

– Че это?

– Открой.

– Зачем завернула? Ну, че там?

– Несложно открывается.

– Фотоаппарат, что ли?

– Да, цифровой. Помнишь, ты говорил, что хочешь фотоаппарат, тогда на улице.

– Да? Ну ладно, спасибо. А че за праздник?

– Праздник любви.

– А че, такой бывает? Какого числа?

– Любого числа. Когда любишь, тогда и бывает.

– Ну ясно, ладно, проходи.

Фотоаппарат был брошен на тумбочку в коридоре, что было списано на стеснительность от полученного подарка. В квартире было человек десять народу, половина была знакома. Все были пьяными и почти не заметили ее прихода. Кто-то просто пододвинул ей сырую стеклянную стопку с остатками прозрачной жидкости на дне.

– Спасибо, я не пью. Можно, я посижу в другой комнате?

Дверь, закрытая на сложенную вдвое бумажку.

– Ой, простите.

– Какого черта? Закрой с той стороны, слышь, ты?

– Да, конечно. Извините.

«Как он разрешил им делать это на кровати, где мы вчера?.. ведь это кровать нашей любви, а не чьей-то еще… с другой стороны, быть может, они и не спрашивали разрешения, просто пошли и… но как они могли вообще заниматься этим в гостях?… неужели это для них нормально?»

Через пять минут из комнаты вышли двое, и она уединилась в ней. Фотографии под стеклом на письменном столе. Четыре книги на полке, будильник, два пустых стержня от шариковой ручки, пепельница с окурками, зажигалка, смятая сотенная купюра. Среди фотографий изображение маленького мальчика на грядке в огороде. Умиление. Улыбка. «Мой мальчик. Это мой маленький мальчик… те же глаза, тот же нос, подбородок… какие милые штанишки… интересно, какое у него было детство? Выглядит беззаботным…»

– Привет, я Вова.

– Привет, а где?..

– Он в магазин пошел. Водка закончилась.

– А ты друг его, да? Я тебя не видела в комнате.

– А я тебя видел, ты заглянула, когда я здесь был с Ленкой.

– А… да, точно. Простите меня, я не знала, что комната занята. А вы близкие друзья с…?

– Друзья? Ну, по несчастью. Выпивали пару раз. А ты, говорят, поболтать любишь за любовь?

Теплая, но чужая рука на талии. Слюнявый поцелуй в шею. Дыхание над ухом.

– Да ты не бойся, я не обижу. Мне разрешили.

– Кто разрешил? Что разрешили?

– Да нормально все будет. Девственность свою ты вчера здесь оставила, че теперь-то бояться? Я ласков буду, понравится самой, еще умолять будешь.

– Не смей, ты что делаешь? Я кричать начну, слышишь? Отпусти меня, а то на помощь звать буду.

Холодный пот. Бешеный пульс у виска. Страх. Отвращение.