Пять вечеров

Тамара. Уймись, развеселился.

Слава. А что, мне весело, я не стыжусь. Между прочим, мне не так уж весело, как вам кажется. Тетя Тома! (Целует ее в щеку.) Я один тебя понимаю. Ты держись за меня!

Ильин(отставил его стопку). Ты перебрал, поди отдохни.

Слава. Не знаю, что мне делать: демонстративно уйти или демонстративно остаться.

Катя(вежливо, Ильину). А зачем вы распоряжаетесь? Вы кто здесь, жилец? Жилец. Значит, ведите себя тактично. И на Славу плохо влияете. Вот он выпил три рюмки, зачем это?

Ей не ответили. Слава почуял неладное. Повел глазами, чтобы Катя обратила внимание: рука Ильина лежит на руке Тамары. Слава кивнул головой на дверь. Катя встала, неслышно отошла, надела пальто. Слава дал понять, что она должна выйти, он ее догонит.

Катя ушла. Тогда он тоже встал и тихо пошел к двери. Только тут на него посмотрела Тамара.

Тамара. А Катя где?

Слава. Домой ушла.

Тамара. А ты куда?

Слава. Пойти пройтись.

Тамара. На ночь-то глядя. Сиди.

Слава сел на стул. Посидел, усыпляя бдительность. Встал, взял пальто.

Ильин. Сказано – сиди.

Слава(сел, вздохнул). Можно ехать.

Его никто не слышит. Надел пальто, вышел.

Тамара(взяла гитару, поет).

–  Миленький ты мой, возьми меня с собой.

Там, в краю далеком, назовешь меня женой.

– Милая моя, взял бы я тебя -

Там, в краю далеком, ждет меня жена.

– Миленький ты мой, возьми меня с собой,

Там, в краю далеком, назовешь меня сестрой.

– Милая моя, взял бы я тебя -

Там, в краю далеком, ждет меня сестра.

– Миленький ты мой, возьми меня с собой,

Там, в краю далеком, назовешь меня чужой.

– Милая моя, взял бы я тебя -

Там, в краю далеком, чужая ты мне не нужна.

(Вдруг, очень просто.) Какой был бы ужас, если бы я за кого-нибудь вышла замуж! (Играет.)

Ильин. Что?…

Тамара играет все громче, все быстрей.

Что ты сказала?…

Свет гаснет. Теперь музыка звучит в оркестре. Это стремительная, страстная, почти экзотическая мелодия.

Третий вечер

Смеркается. Вечерняя смена уже заступила. Снег все идет. Дворники засыпают песком ледяные дорожки, но дети и женщины снова их раскатывают. А в Михайловском саду тихо, как в лесу. И Петропавловская крепость стоит, кажется, не на берегу Невы, а на самом краю снежного поля.

Просцениум. Барьерчик, за ним у коммутатора – Катя. На скамье сидит Слава. На втором занавесе нарисованы две кабины с номерами 5 и 4… Остальные за кулисами. Это переговорный пункт

междугородной телефонной станции. Абонентов мы не видим, телефонные разговоры слышны из-за кулис.

Катя(с характерными интонациями телефонистки). Алло! Дежурненькая? Три семь. Сережу, пятнадцать минут. Минск! Минск, третья кабина!

В паузах последующей сцены Катя, продолжая работу, может произносить в микрофон:

– Последняя минута, заканчивайте.

– Звенигород, там Кубинка, это местечко.

– Пятьдесят три, кто подойдет.

– Муром, четвертая кабина, Муром, четвертая.

– Закончили, разъединяю, все, все…

Из закулисной кабины: «Папа, передай трубку маме. Мама? Все в порядке, уже пять зубов. Два сверху, три снизу».

Слава. И один посередине.

Катя. Посмеяться можно на улице. Выборг, третья кабина, идите, девушка.

Голос девушки. Сережа? Ты получил мое письмо?… Нет, ты говори, получил мое письмо?

Слава. Врет, получил.

Голос девушки. А почему ты мне не ответил? Ты говори, говори, у меня пятнадцать минут заказано, я стипендию получила.

Катя. Ты же говорил, что больше не придешь?

Слава. Позвонить зашел.

Катя. Звони.

Слава. Разменяй.

Катя. Что я тебе – разменный пункт? (Бросила монету.)