Пять веселых повестей

- Но ведь сейчас уже очень поздно… Около часа, - проговорила она неуверенно, будто сомневалась в том, что час ночи - это действительно позднее время.

- Нам только на полчасика… Всего на полчасика, - повторял Рыжик.

- Я бы их отпустил, - раздался вдруг сзади голос папы.

Мама сразу оживилась:

- Ты бы вообще отпустил их куда угодно! Ты ведь и в самолете не особенно волновался, когда все думали, что Рыжик удрал. На улице ночь…

- Ну, какая же это ночь? - улыбаясь, возразил папа. - Совсем светло! Пусть пойдут… Я уверен, что Рыжик не стал бы беспокоить нас просто так, беспричинно.

Мама подумала, подумала немного, а потом предложила:

- Можно, и я с вами пойду?

- Я бы… Мы бы… с большим удовольствием. Но… - В общем Рыжик не собирался приглашать маму в это неожиданное ночное путешествие.

- Неужели у них не может быть своих тайн? - сказал папа. - В их возрасте я бы удрал вообще без всякого спроса!

И, обратившись к Рыжику, папа спросил:

- Ничего такого… особенного не случилось?

- Нет… Но мне очень нужна Севина помощь. И поскорей! А то мы опоздаем.

- Куда?! - опять встрепенулась мама. - Куда можно опоздать в два часа ночи? - Незаметно для себя самой она накинула еще один лишний час.

- Мне очень нужна Севина помощь… - повторил Рыжик.

- Но ведь я, взрослый человек, могу тебе помочь лучше, чем он!

- Железная логика! - усмехнулся папа.

- Нет!.. Вы не можете. Только он может! Сева!..

И тут, гордый таким доверием Вовки, я, уже не дожидаясь маминого разрешения, молча побежал в комнату, в два счета оделся и снова выскочил в коридор.

- Идем! - сказал я так твердо, что мама даже не решилась мне возразить.

Она только повернулась к отцу и тихо, растерянно произнесла:

- Они уходят…

- И правильно делают! - ответил папа.

Как только мы очутились за дверью, Рыжик скомандовал:

- Бежим! Скорее!

- Куда?

На станцию! Мы можем опоздать… Она уедет!

Уже на бегу я спросил:

- Кто уедет?

- Она… Сергеева!

- Сергеева? Но ведь ты же и хотел, чтоб она уехала…

Рыжик на миг остановился и, глядя в землю, сказал:

- Я сегодня встал ночью и увидел, что отец не спит. Он все ходил по коридору и курил, курил, курил… Понимаешь? Я спросил у него: «Что случилось?» Он поднял глаза, и я увидел, что он плачет…

- Плачет?!

- Нет, слез у него не было. Но он все равно плакал… Я понял, что он плакал. И я не хочу! Я не хочу, чтобы у него были такие глаза! Понимаешь? - Рыжик огляделся по сторонам, но улица была совершенно пуста и никто не мог нас услышать. - Он все уговаривал меня, что ничего не случилось, и упрашивал, чтобы я пошел спать. Но я-то видел… И вот, пока он курил на кухне, я оделся и удрал. Поезд уходит в час тридцать семь! Мы с тобою должны успеть! Я очень хочу, чтобы ты поговорил, чтобы ты попросил ее… Ведь вы с ней тогда так хорошо разговаривали! Помнишь, в нашем школьном зале?

- Я помню. Но, может быть, лучше тебе самому?..

- Нет! Я не смогу… После того, что было… Я очень, очень тебя прошу!

Рыжик не хотел показать мне, что уж слишком расчувствовался, и все время отводил глаза. Суровый и добрый Вовка! Разве я мог не понять его в ту минуту?..

- Бежим! - снова скомандовал Рыжик. - Ты должен уговорить ее… чтобы она не уезжала!

Мы стремглав бежали по ночным улицам, по которым вообще-то очень удобно бегать, потому что совсем светло, а кругом никого нет и никто не мешает.

Когда мы добежали до железнодорожной станции, было двадцать минут второго. Поезд, состоявший всего из трех старых вагончиков, стоял на путях. Он должен был довезти пассажиров до порта.

Я сразу увидел Жаннетту. Она стояла в сторонке от всех и смотрела на город. Мне показалось, что она кого-то ищет. Очень ждет, больше всего на свете!..

Вовка остался у столба с круглыми часами, а я подбежал к ней и прямо с ходу, не отдышавшись, выпалил:

- Здравствуйте, Ирина Федоровна! Пожалуйста, не уезжайте!

Она вздрогнула, обернулась… И вдруг я увидел в ее глазах досаду и разочарование. Нет! Она ждала явно не меня.

- Ты?.. - изумленно проговорила Сергеева. - Пришел сюда ночью? Откуда ты узнал? Ведь я ото всех скрывала день своего отъезда…

Я не знал, как Рыжик разведал эту тайну. Но я тут же нашелся и затараторил, потому что до отхода поезда оставалось совсем мало времени:

- Вовка уж какой день дежурит здесь, на станции, чтобы не пропустить вас! Он уж какую ночь не спит! «Если, - говорит, - она уедет, я тоже отсюда уеду. И отец останется совсем один!»

- А сегодня что же, он решил отоспаться и… прислал тебя?

- Нет!.. Он во-он там, возле часов, видите?

Она повернула голову по направлению моей руки. Рыжик тут же спрятался за столб, хотя его прекрасно было видно.

- Нет! Он не сможет сыграть Тома Сойера, - с грустной улыбкой сказала Ирина Федоровна. - Тот был смелее!

- Вы обязательно должны остаться! - продолжал я, не обращая внимания на ее слова. - А то ведь вы погубите целую семью! И Владимир Николаевич сегодня плакал…

- Что ты сказал? Это неправда… Откуда тебе известно?

- Рыжик мне сам рассказал! Вот какое хотите слово дам, что он плакал! Хотите, я позову Рыжика?.. И он тоже даст слово!

- Нет уж! Пусть прячется за столбом…