Пять зелёных лун

Волоча ноги, он с трудом взбирался по пологому склону невысокого холма, то и дело останавливаясь, чтобы прикинуть, не пора ли, пока не поздно, сдвинуть время с мертвой точки. С каждым шагом все больше слабея, он наконец достиг вершины холма и обернулся, чтобы еще разок взглянуть на оставшихся внизу.

Очень скоро он понял, до какой степени истощены его тело и мозг: когда он приказал времени возобновить движение, оно не повиновалось.

Сердце его упало. Перни не боялся смерти, он знал, что, если умрет, вновь заиграют волны океана. И его друзья займутся своими делами. Но он хотел увидеть собственными глазами, что они в безопасности.

Он попытался прояснить свое сознание, чтобы сконцентрировать мысли на последнем усилии. Перни знал, что время бесполезно подталкивать, оно не набирает скорость постепенно. Время либо двигается, либо стоит. И он должен выбрать что-нибудь одно. Внезапно, до конца не осознав, как и когда это произошло, его мозг дал команду в полную силу…

Его друзья ожили. Тот, который зашевелился первым, лежал на животе и молотил кулаками по песку. У Перни точно камень с души свалился, когда это существо начало издавать звуки.

— Что это? Пусть кто-нибудь скажет, что со мной творится! Может, я свихнулся? Майлс! Чик! Что происходит?

— Иду, иду, Роде! Помоги нам бог… я ведь тоже это видел. Или мы сошли с ума, или эти проклятые бревна — живые!

— Да я не о бревнах. Я о нас. Как там удалось выбраться из воды? Майлс, мы с тобой оба спятили.

— А я тебе говорю, что все дело в бревнах или обломках скалы — уж не знаю, как назвать эти глыбы. Я смотрел на них в упор. Они лежали на мне, а через долю секунды, глядишь, свалены грудой вон там, на берегу!

— Пошел к черту! Не бревна же вытащили нас из воды? Капитан Бенсон!

— У вас все в порядке, ребята?

— Да, сэр, но…

— Кто из вас видел, как это все произошло?

— Боюсь, что у нас неладно со зрением, капитан. Эти бревна…

— Понятно, понятно. Возьмите себя в руки. Нам нужно собрать остальных и как можно скорей уносить отсюда ноги, не то будет поздно.

— А все-таки что же с нами стряслось, капитан?

— Тебе но кажется, Роде, что я тоже не прочь в этом разобраться? Эти бревна настолько древние, что обратились в камень. Всей нашей команде не поднять и одни такой обрубок. Для этого нужна сверхчеловеческая сила.

— Что-то я не заметил тут ничего сверхчеловеческого. Те устрицы только и делают, что жуют водоросли…

— Ладно, хватит об этом. Давайте-ка поможем остальным. Кое-кто из наших ребят не может самостоятельно передвигаться. Кстати, где Форбс?

— Сидит в воде, капитан, и плачет, как малое дитя. Или смеется. Трудно сказать.

— Надо им заняться. Майлс, Чик, за мной! Форбс, вас не ранило?

— Ха-ха-ха! Семнадцать! Семнадцать! Семнадцать планет, Бенсон, и что бы я им ни приказал, они все выполнят! Эта вот соображает будь здоров. Видели, как она забросала нас камнями? Ха-ха!

— Чик, постарайся найти его пистолет. Он либо себя пристрелит, либо кого-нибудь из нас. Свяжи ему руки и отведи на корабль. А мы ненадолго задержимся.

— Ха-ха-ха! Семнадцать! Бенсон, вы несете за это личную ответственность, так и знайте. Хи-хи!

Придя в сознание, Перни открыл глаза. Неужели его друзья уже ушли?

Он с трудом подполз к краю обрыва и залег между камнями, выбрав такое место, чтобы, оставаясь снизу невидимым, самому все видеть. Освещенные двумя лунами-близнецами, его друзья уходили по двое и по трое — слабые помогали ослабевшим до предела. Когда они исчезли за изгибом берега, его уши уловили заглушаемые шумом прибоя голоса двоих, которые, прикрывая отступление, шли позади остальных.

— Может так случиться, капитан, чтобы мы все одновременно сошли с ума?

— Может. Но мы в здравом рассудке.

— Хотел бы я в это верить.

— Видишь там, впереди, Форбса? Что ты о нем думаешь?

— Ему уже никогда не оправиться. Он чокнулся по-настоящему, разве нет?

— Правильно. Так вот, если бы ты свихнулся, ты бы не понимал, в каком Форбс состоянии; ты был бы точь-в-точь таким же. Ему кажется, что весь окружающий его мир сошел с рельсов, а тебе — что с рельсов сошел только ты. Ты в полном порядке, Кейбот, не вешай носа.

— И все-таки мне что-то не верится.

— Скажи-ка, что из всего происшедшего было, по-твоему, самым необычным?

— Вы, верно, шутите, сэр. Само собой то, как придавившие пас бревна мгновенно перенеслись в другое место,…

— Да, конечно. А помимо этого?

— Как-то мне было ни до чего, сэр. Страх забрал, и очень уж я растерялся.

— А не заметил ли ты нашего маленького пучеглазого приятеля?

— Так вы о нем… Боюсь, что нет, капитан. Понимаете, я… я тогда думал больше о себе.

— Хм. Если б только я был уверен, что видел его. Если б нашелся среди нас хоть один человек, который его тоже видел…

— Прошу прощения, сэр, я не совсем вас понимаю.

— Черт побери, неужели ты не помнишь, что Форбс подстрелил его. Ранил его в ногу. Почему же при таких обстоятельствах этот пушистый бесенок мог вернуться к своим мучителям — к нам, когда пас завалило бревнами?