Пятая авеню

Майкл не мог понять, о чем говорит отец. Внезапный шум в ушах заглушил слова его отца, он с трудом слышал то, что говорил Луис.

– … Джордж и я дружили, когда учились в Гарварде…

– …мой партнер в реализации проекта «Сосновые сады»…

– …Да, я признаюсь, что солгал суду. Я даже признаюсь, что воспользовался средствами Джорджа. Но я рос в бедности. А в распоряжении Джорджа были все деньги мира. Единственной причиной, по которой я просил его стать моим партнером, было то, что я рассчитывал на поручительство его отца при получении нами кредита. Когда я понял, что один смогу купить «Сосновые сады», я сделал это, и поэтому он подал на меня в суд…

Майкл закрыл глаза. Он не верил своим ушам.

– В течение многих лет Джордж пытался вернуть свою долю, вложенную в «Сосновые сады». В течение многих лет он пытался доказать, что мы состояли в партнерских отношениях. Я отказался вернуть ему хотя бы малую часть вложенных им средств. – Луис ненадолго замолчал. – Это решение стоило твоей матери жизни.

Майкл поднял глаза на отца, он весь обратился в слух.

– Твоя мать была убита через два дня после того, как последнюю апелляцию Редмана суд оставил без удовлетворения. Был поздний вечер, и шел снег. Она возвращалась домой от своих друзей, когда Джордж из пистолета прострелил шины ее автомобиля. Твоя мать потеряла контроль над машиной. Скользя по снегу, она рухнула с моста недалеко от нашего дома. С высоты семидесяти футов. У нее не было ни малейшего шанса…

Майкл смотрел на лицо отца в поисках любого, пусть даже самого незначительного, признака того, что все сказанное им ложь, но не нашел ничего похожего. Было ясно, что отец говорил правду. Майклу стало больно, словно стреляли в него.

– Я не мог доказать этого, – продолжал Луис. – Но я знал, что стрелял он. Джордж Редман убил мою жену, твою мать. В тот момент, когда я узнал, что шины ее машины спустили, потому что были прострелены из пистолета, я понял, что это Джордж Редман спустил курок.

– А как ты это узнал?

– Помимо того, что у него был явный мотив отомстить мне, Джордж Редман исключительно меткий стрелок. Однажды, когда мы еще учились в колледже, он взял меня с собой на яхту своего отца и продемонстрировал мастерство стрельбы по тарелочкам. Несмотря на качку, Джордж почти ни разу не промазал. Но он был ловким хитрецом. Он избавился от оружия, которым прострелил шины, и состряпал себе алиби. На допросе в полиции он заявил, что в тот вечер, когда была стрельба, был с дочерью судьи Уильяма Кренстона, Элизабет Кренстон. Теперь она Элизабет Редман. Я не знаю, как он это сделал, – продолжил Луис, – но Элизабет тоже солгала ради него. Когда ее допрашивали в полиции, она подтвердила слова Джорджа, и его исключили из списка подозреваемых. Спустя неделю полиция подтвердила, что в лесу по обе стороны моста охотились браконьеры. Они сообщили, что пущенная ими шальная пуля угодила в шину автомобиля твоей матери. Несмотря на давление с моей стороны и целую команду адвокатов, дело не было направлено на дополнительное расследование, и Джордж вышел сухим из воды.

Казалось, что непониманию между сыном и отцом, длившемуся все эти годы, пришел конец. Теперь Майкл знал, почему отец никогда не говорил с ним о смерти Энн; почему он раздражался, даже когда речь случайно заходила об этом; понял, почему он, Майкл, не присутствовал на похоронах матери; понял, почему настроение отца так часто менялось, и вспомнил те вечера, когда, будучи ребенком, он слышал, как Луис плачет навзрыд в своей спальне. Теперь ему все стало понятно.

– Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала? – спросил он.

– На это было много причин, – ответил Луис. – Но основная причина заключалась в том, что я не хотел травмировать твою душу. Ведь когда Энн погибла, ты был еще ребенком. Ты почти не знал ее. Ну как я мог объяснить тебе, что он сделал с твоей матерью? Будь ты на моем месте, ты стал бы рассказывать своему трехлетнему сыну о том, что его мать убили? Взял бы ты его на похороны матери, зная, каким потрясением будет для него видеть все это? Думаю, ты поступил бы так же, как я. К тому же ты бы ничего тогда и не понял.

– Но ты ведь мог рассказать мне об этом, когда я стал старше.

– Ты прав, – кивнул Луис. – И я собирался сделать это. Но всякий раз, когда я уже было решал, что время пришло, я не мог найти подходящих слов. Я не мог сказать, что твоя мать была убита. Мне и сейчас трудно говорить об этом. Поэтому я позволил тебе жить спокойно, не зная правды. Я понимаю, что ты видишь все это не так, как я, но в известной мере я уберег тебя от той злости, которая не оставляет меня все эти годы.

– Ну а почему ты рассказываешь мне об этом сейчас?

Луис подошел к своему столу и потянулся к пачке сигарет, лежащей рядом с портретом Энн. Взяв сигарету и чиркнув зажигалкой, он выдохнул облачко голубого дыма.

– Потому что время пришло.

Он протянул Майклу газету, которую утром принесла ему секретарша. Пока Майкл читал о недавнем резком падении курса акций «Редман Интернэйшнл», Луис говорил: