Пятая гора

— Сколько-то времени назад, в ночь полнолуния, случилось то, что все мы предчувствовали, но принять не могли, — ассирийцы разрушили Акбар. И ушли, оставив за собой трупы самых сильных, самых лучших жителей. Те, кому удалось выжить, сочли, что здесь больше оставаться нет смысла, и покинули пепелище. Остались только старики, вдовы, сироты — одним словом, те, от кого, по общему мнению, нет ни прока, ни пользы.

А теперь оглянитесь вокруг: площадь стала краше прежнего, дома — прочнее и крепче, пропитание всем раздается поровну и каждый учит письменность, придуманную в Библосе. В известном месте спрятано собрание глиняных табличек, на которых мы пишем нашу историю, так что будущим поколениям будет что вспомнить о нас и наших деяниях.

И теперь стало понятно, что старики, вдовы, сироты тоже ушли, оставив вместо себя бодрых, исполненных одушевления молодых людей — не важно, сколько лет им от роду, — которые дали жизням своим имена и смысл.

Восстанавливая город, мы ни на миг не забывали, что рано или поздно ассирийцы вернутся. Мы знали, что настанет день, и придется отдать им город, а вместе с городом — пролитый нами пот, наши усилия, нашу радость при виде того, как он хорош.

При свете костра было видно, как по щекам кое-кого из горожан текут слезы. Даже дети, обычно во время этих ночных бдений беспечно игравшие, сейчас прислушались к словам Илии. А тот продолжал:

— Но это не важно. Мы исполнили долг свой перед Господом, ибо приняли вызов Его и не отвергли честь вступить с Ним в борьбу. До той ночи Он настойчиво твердил нам: «Иди!» Мы не внимали Ему. Отчего так?

Оттого, что каждый из нас уже определил собственную судьбу: я, к примеру, хотел свергнуть Иезавель, женщина, ныне взявшая себе имя Новая Встреча

, мечтала, чтобы сын ее сделался корабельщиком, мужчина, зовущийся теперь Разумом, желал всего лишь до конца дней своих попивать вино на площади. Все мы привыкли к священной тайне жизни — до того привыкли, что перестали придавать ей значение. И тогда Господь сказал себе: «Они не хотят идти?! Так пускай же остановятся надолго!» И лишь тогда стал нам внятен поданный Им знак. Сталь ассирийских клинков скосила наших юношей, трусость прогнала прочь зрелых мужей. И где бы ни находились они сейчас, они остановились, ибо приняли проклятие Бога.

А вот мы не смирились с Ним, мы боремся с Господом. Точно так же, как боремся мы с теми, кого любим всю жизнь, ибо эта схватка дарует нам благодать и заставляет нас расти. Мы воспользовались обрушившейся на нас бедой и исполнили свой долг перед Господом, доказав, что способны повиноваться приказу «Иди!». В самых тяжких обстоятельствах мы будем идти вперед.

Порою Господь требует от нас повиновения. А порою — желает испытать нашу волю и бросает нам вызов, давая возможность почувствовать Его любовь. Мы поняли Его желание, когда пали наземь стены Акбара, раздвинув и собственные наши горизонты и позволив каждому из нас увидеть, на что он способен. Мы перестали думать о жизни и начали жить!

И хороши были плоды этого.

Илия заметил, как снова заблестели глаза людей: они поняли его.

— Завтра я сдам Акбар без боя. Я волен идти на все четыре стороны, ибо все, чего Господь ждал от меня, сделано. Но в этой земле, обильно политой моим потом и кровью, осталась лежать единственная любовь всей моей жизни, и потому я принял решение остаться здесь до конца моих дней, чтобы не допустить нового разрушения. Пусть каждый решает сам, как ему поступить, но никогда не забывайте: вы — лучше, чем кажетесь себе. Воспользуйтесь возможностью, которую дала вам беда, ибо не всякому под силу сделать это.

Илия поднялся и сделал знак разойтись. Предупредил мальчика, что придет попозже, и велел ему ложиться спать, не дожидаясь своего возвращения.

* * *

И направился к храму — единственному зданию во всем Акбаре, которое не пришлось восстанавливать, ибо ассирийцы не разрушили его, а лишь увезли с собой изваяния богов. Илия очень почтительно дотронулся до камня, стоявшего там, где, согласно преданию, в незапамятные времена легендарный основатель города воткнул в землю свой посох и не смог вытащить его.

И подумал Илия о том, что в его родной стране волей Иезавели воздвиглись такие же храмы и многие его соплеменники унизились до поклонения Ваалу и прочим финикийским богам. И вновь коснулось его души прежнее предчувствие: битва между Господом Израиля и богом финикиян будет долгой, такой долгой, что не хватает воображения представить это себе. Мысленным взором он увидел, как звезды пересекают солнце, обрушивая на обе страны смерть и разрушение. Люди, говорящие на непонятных языках, будут истреблять друг друга стальными огнедышащими чудищами и противоборствовать в поднебесье.

— Не это должен ты видеть сейчас, ибо время еще не приспело, — услышал он голос ангела. — Погляди в окно.