Читаем Пятая колонна полностью

Пятая колонна

Эрнест Миллер Хемингуэй

Спокойной ночи, милый.

ФИЛИП

Спокойной ночи.

В открытое окно доносится отдаленная пулеметная дробь: поп-поп-поп. Они лежат очень тихо, потом слышен голос Филипа.

Бриджес, ты спишь?

ДОРОТИ

(совсем сонная). Нет, милый; я не буду спать, если…

ФИЛИП

Я хочу тебе кое-что сказать.

ДОРОТИ

(сонная). Да, дорогой?

ФИЛИП

Я хочу сказать тебе две вещи. Во-первых, у меня мурашки, а во-вторых — я тебя люблю.

ДОРОТИ

Бедненький мой Филип.

ФИЛИП

Я никогда никому не говорю, когда у меня мурашки. и никогда никому не говорю, что люблю. Но я люблю тебя, понимаешь? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь, что я здесь? Ты слышишь, как я это говорю?

ДОРОТИ

А я тебя тоже люблю. С тобой хорошо. Ты как снежный буран, только снег не холодный и не тает.

ФИЛИП

Днем я тебя не люблю. Днем я никого и ничего не люблю. Слушай, я вот что еще хочу сказать. Хочешь выйти за меня замуж, или просто всегда быть со мной, и ездить со мной повсюду, и быть моей любимой? Ты слышишь, я это говорю. Видишь, вот я и сказал.

ДОРОТИ

Лучше замуж, милый.

ФИЛИП

Да-а. Странные вещи я говорю по ночам, правда?

ДОРОТИ

Я бы хотела, чтоб мы поженились и много работали и чтобы у нас была хорошая жизнь. Знаешь, я вовсе не такая глупая, как кажется, а то бы я не была здесь. И я работаю, когда тебя нет. Только вот готовить не умею. Но ведь в нормальных условиях для этого нанимают прислугу. Ох, ты! Мне нравится, что у тебя такие широкие плечи, и походка, как у гориллы. и такое чудное лицо.

ФИЛИП

Мое лицо станет много чуднее к тому времени, как я закончу свою работу.

ДОРОТИ

Ну, как мурашки, милый? Проходят? Хочешь, расскажи мне про твои мурашки.

ФИЛИП

А ну их к черту. У меня они так давно, что, если они совсем пройдут, мне чего-то будет недоставать. Я еще одну вещь хочу сказать тебе. (Говорит очень медленно.) Я хотел бы жениться на тебе, и уехать, и бросить все это. Я это сказал? Ты слышала?

ДОРОТИ

Ну, что ж, милый, так и будет.

ФИЛИП

Нет, не будет. Даже сейчас, ночью, я знаю, что этого не будет. Но мне приятно это говорить. Я люблю тебя. Черт, ах, черт, я люблю тебя. У тебя такое тело, какого нет ни у кого на свете. И я до смерти люблю тебя. Ты слышишь?

ДОРОТИ

Да, радость моя, только про мое тело — это тебе кажется. Тело как тело, но мне приятно слышать, как ты это говоришь. Ну, расскажи мне про свои мурашки, может быть, они пройдут.

ФИЛИП

Нет. У каждого свои мурашки, и никому неохота передавать их другому.

ДОРОТИ

Может быть, попробуем заснуть? Милый ты мой. Мой милый снежный буран.

ФИЛИП

Уже светает, и я начинаю приходить в себя.

ДОРОТИ

Пожалуйста, постарайся уснуть.

ФИЛИП

Слушай, Бриджес, что я тебе еще скажу. Уже светает.

ДОРОТИ

(затаив дыхание). Да, милый?

ФИЛИП

Если ты хочешь, чтоб я заснул, Бриджес, возьми молоток и стукни меня по голове.

Занавес

Конец второго акта

Акт III

Сцена 1

Время: пять дней спустя. Те же два смежных номера в отеле «Флорида» — 109 и 110. Декорация та же, что и в сцене 3 акта II, только дверь, соединяющая оба номера, открыта. Плакат внизу надорван, и в комнате Филипа на ночном столике стоит ваза с хризантемами. Справа от кровати, у стены, — этажерка с книгами, а кресла в кретоновых чехлах. На окнах занавески из того же кретона, на постели покрывало. Петра аккуратно вешает костюмы в шкаф. Затем, нагнувшись, убирает в ящик три пары до блеска начищенных мужских ботинок. В соседней комнате Дороти перед зеркалом примеряет пелерину из черно-бурых лисиц.