«Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова

Другая группа (Власов, Виноградов, Белишев, Афанасьев) ушла влево. Но так как вперед (якобы) проход был закрыт, они вернулись на КП 46-й стрелковой дивизии, где встретились с ее штабом во главе с командиром дивизии полковником Черным. Все ждали затишья, но с запада противник прорвал фронт и им пришлось организовать оборону командного пункта.

В этот же день начальник разведотдела армии полковник А.С. Рогов выдвинулся немного позже колонны Военного совета 2-й ударной армии. От также наткнулся на заградительный огонь противника и вынужден был остановиться. Через некоторое время огонь стал ослабевать и перемещаться в направлении узкоколейки. Предполагая, что там образовался прорыв, полковник Рогов двинулся туда и вышел из окружения.

27 июня Зуев, Лебедев, Гарус и Соколов с отрядом бойцов численностью до 600 человек двинулись вперед для выхода из окружения, но Болотов в пути в бою был тяжело ранен, и отряд потерял управление. Бойцы, попав под артиллерийский огонь противника, растерялись в лесу. Часть сдалась в плен. Вместе ушли в лес Зуев, Лебедев, Соколов и нач. Новгородского райотдела НКВ Д Г ришин. Двое последних пытались установить местонахождение командующего армией Власова, для чего ушли в разведку, но вернувшись обратно, Зуева и Лебедева не застали и 5 июля вышли из окружения самостоятельно. В своем рапорте на имя на чальника особого от дела НКВ Д Во л – ховского фронта замест. нач. ОО НКВД 2-й ударной армии, капитан ГБ Соколов указал: «Мы обнаружили шалаш, где Власов находился, но в этом шалаше была только одна сотрудница военторга по имени Зина, которая ответила, что Власов находился здесь, но ушел к командиру 382-й дивизии, а затем якобы имел намерение перейти на КП 46-й дивизии».

По данным пом. нач. управления ОО НКВ Д СССР старшего майора госбезопасности Москаленко (1.07.42 г.): «С 22.06.42 г. по 25.06.42 из 2-й У А никто не выходил. В этот период коридор оставался на западном берегу р. Полисть. Противник вел сильный минометный и арт. огонь. В самом коридоре также имело место просачивание автоматчиков. Таким образом, выход частей 2-й ударной армии был возможен с боем».

Напомню, 24 июня в 19.45 Власов просил содействовать с востока живой силой, танками и прикрыть авиацией войска с 3.00 25 июня. И ему содействовали, правда, авиацией прикрыть не могли. Ее не хватало для такой задачи.

В эту же ночь для усиления частей 59-й армии и обеспечения коридора был направлен отряд под командованием полковника Коркина. Его сформировали из бойцов и командиров 2-й ударной армии, вышедших из окружения 22 июня. Когда сопротивление противника в коридоре и на западном берегу р. Полисть было сломлено, примерно с 2 часов части 2-й ударной армии двинулись общим потоком, который был прекращен в 8.00 из-за непрерывных налетов авиации противника. В этот день вышло около 6000 человек, из них направлено в госпиталя 1600 человек. Н. Коняев в своей книге, ссылаясь на сводку Генштаба, составленную на основе доклада К.А. Мерецкова («25 июня к 3 часам 15 минутам согласованным ударом 2-й и 59-й армий оборона противника в коридоре была сломлена и с 1 часа 00 минут начался выход частей 2-й армии»), как всегда, иронизирует: «Человеку не искушенному в стилистике штабных документов может показаться странным, что выход окруженной армии начался за два с лишним часа до того, как удалось сломить оборону противника. Однако никакого противоречия тут нет. Ведь эту безумную атаку шатающихся от голода бойцов и командиров и называл Кирилл Афанасьевич «выходом из окружения». Что ж, бумага стерпит все, но зачем писать неправду.

Все документы и свидетельства очевидцев говорят о том, что организация вывода 2-й ударной армии из окружения страдала серьезными недостатками. Частично виноват в этом штаб Волховского фронта, который не смог организовать взаимодействие между 59-й армии и 2-й ударной армии. Но несомненно и то, что большая вина лежит на штабе 2-й ударной армии, а конкретно на ее командующем, который растерялся и потерял управление не только войсками, но и своим штабом.