Эрнест Хемингуэй

Пятая колонна. Рассказы

Ernest Hemingway

THE FIFTH COLUMN AND THE FIRST FORTYNINE STORIES

Печатается с разрешения Hemingway Foreign Rights Trust и литературного агентства Fort Ross. Inc.

Пятая колонна[1]

Действие первое

Явление первое

Половина восьмого вечера. Коридор второго этажа мадридского отеля «Флорида». На двери сто девятого номера висит большой белый лист бумаги, на котором печатными буквами от руки написано: «Работаю. Не беспокоить». По коридору проходят две девушки и двое

солдат в мундирах Интернациональной бригады. Одна из девушек останавливается посмотреть на табличку.

Первый солдат. Идем. Думаешь, у нас вся ночь впереди?

Девушка. Что здесь написано?

Тем временем другая пара проходит дальше по коридору.

Солдат. А тебе-то не все равно?

Девушка. Нет, прочти. Будь любезен. Прочитай по-английски.

Солдат. Образованная нашлась. Я бы тоже такое нарисовал. Черта с два. Не буду читать.

Девушка. Ты не очень любезен.

Солдат. А я не обязан любезничать. (Отстраняется и, покачиваясь, глядит на нее.) Только посмотри на меня. Ты знаешь, где я сегодня был?

Девушка

. Мне неинтересно. Все вы приходите из какой-нибудь гадкой дыры – и туда же возвращаетесь. Я только попросила прочесть табличку. Не хочешь – не надо, идем.

Солдат. Я прочту. «Работаю. Не беспокоить».

Девушка разражается сухим визгливым смехом.

Девушка. Я тоже обзаведусь такой.

ЗАНАВЕС

Явление второе

Занавес поднимается, начинается явление второе. Интерьер сто девятого номера. Кровать, рядом – тумбочка, два кресла с покрывалами из кретона, высокий изысканно украшенный шкаф с зеркалом, стол и на нем – печатная машинка. Рядом с ней – переносная «Виктрола»[2]. Электрический обогреватель раскален докрасна. В одном из кресел, обращенных спинкой к лампе, стоящей возле патефона, сидит высокая миловидная блондинка и читает. За ней – два больших окна, задернутых занавесками. На стене висит карта Мадрида, которую стоя разглядывает Мужчина лет тридцати пяти, в кожаной куртке, вельветовых брюках и очень грязных сапогах. Девушка (ее имя – Дороти Бриджес), не поднимая взгляда от книги, подчеркнуто вежливым голосом произносит:

Дороти. Дорогой, у меня к тебе огромная просьба. Ты бы не мог вытирать сапоги, когда входишь?

Мужчина (

его зовут Роберт Престон) продолжает смотреть на карту.

И, дорогой, не тычь в нее пальцем – измажешь.

Престон по-прежнему смотрит на карту.

Дорогой, ты не видел Филипа?

Престон. Какого Филипа?

Дороти. Нашего Филипа.

Престон (все еще разглядывая карту). Наш Филип, когда я шел по Гран-Виа, сидел в «Чикоте» с этой марокканкой, которая покусала Роджерса.

Дороти. Он занимался чем-нибудь гадким?

Престон (не отрываясь от карты). Пока что нет.

Дороти

. Скоро займется. Такой веселый живчик!

Престон. В «Чикоте» его веселье живо разбавят. Разбавлять там умеют.

Дороти. Опять эти твои пресные шутки. Хоть бы Филип пришел. Дорогой, мне скучно.

Престон. Заскучавшая вассарская[3] штучка – вот еще не хватало.

Дороти. Не обзывайся, пожалуйста. Мне сейчас не до этого. И потом, я не из типичных вассарских. Я ни рожна не понимала, когда меня там учили.

Престон. А здесь что творится, ты понимаешь?

Дороти. Нет, дорогой. Разве что в Университетском городке, и то – самую малость. Каса дель Кампо для меня – тайна за семью печатями. И Усера. И Карабанчель[4].

Престон. Боже, иногда я не понимаю, за что тебя полюбил.