«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

Другой важной фигурой явился Александр Парвус (Израиль Гельфанд). Сын крупного одесского торговца, он примкнул к социал-демократии, эмигрировал и обосновался в Мюнхене. Работал как на английскую, так и на германскую разведку, принадлежал к масонскому ордену иллюминатов. Впрочем, и революционная, и разведывательная деятельность у Парвуса переплеталась с бизнесом, он извлекал прибыль из всех дел, которыми занимался.

Прежний руководящий центр русских социал-демократов, «Союз освобождения труда» Плеханова в Швейцарии, для новых задач не годился. За ним давно наблюдало Охранное отделение. А сам Плеханов оторвался от живой деятельности, от России, утопал в заумных теориях. Но амбиции имел чрезвычайные. Если кто-нибудь пытался не согласиться с ним, оскорблялся: «Еще ваши папеньки и маменьки пешком под стол ходили, когда я…» Теперь за Плехановым оставили роль «знамени», но Парвус начал создавать другой центр, в Германии. Тщательно законспирированный. Были задействованы десятки «почтовых ящиков» в Германии, Австро-Венгрии, Италии, Англии. Пересылки с Россией осуществлялись через несколько пунктов. Например, корреспонденция приходит на имя немецкого врача, он пересылает ее владельцу чешской пивной, тот передает дальше. Крупская описывает, какая путаница возникала из-за подобной конспирации у неопытных еще русских революционеров – как Шляпников, Бабушкин, она сама, руководствуясь адресами переписки, заезжали не в те города, не в те государства. В общем, судя по всему, в организации этой сети тоже поучаствовали весьма квалифицированные специалисты разведок.

Для нового центра требовались новые кадры. Одним из тех, на кого обратил внимание Парвус, стал Ульянов. В 1900 г. он освободился из ссылки в Шушенском. В столицах жить ему запретили, он поселился в Пскове. Но задержался здесь лишь на пару месяцев. Все данные показывают, что не он отыскал нужные контакты, а на него вышли извне. Владимир Ильич как-то резко окрылился и засобирался за рубеж. Перед отъездом чуть не влип. Заглянул в Петербург встретиться с Мартовым, и их задержала полиция. Крупская пишет, что у Ульянова «в жилетке было 2 тысячи рублей… и записи связей с заграницей, писанные химией на листке почтовой бумаги, на которой для проформы было написано чернилами что-то безразличное». Как видим, зарубежные «друзья» снабдили его весьма крупной суммой, явками. Но жандармы не обратили внимания на деньги и «безразличные» бумаги. Деньги – это не криминал. Пожурили лишь за то, что нарушил режим проживания. Предупредили, чтобы больше так не делал, и выпустили.

Ульянов выехал из России легально. Но дальше предполагалась конспиративная жизнь, и ему обеспечили паспорт умершего дворянина Вологодской губернии Николая Ленина. Отсюда и псевдоним, затмивший настоящую фамилию. Псевдоним, запечатлевшийся потом в названиях городов, областей, площадей, улиц, на пьедесталах памятников и мраморе мавзолея… А делом, ради которого привлекли Владимира Ильича, стало издание газеты «Искра». Плеханов строил проекты, что она должна будет выходить в Швейцарии, под его началом. Но Парвус не собирался подстраиваться к этой отработанной фигуре. Газета требовалась новая, лидеры новые. Под предлогом конспирации Парвус разместил редакцию у себя, в Мюнхене. А спорить с ним не приходилось. Деньги теневых спонсоров прокачивались через него.

Он реализовывал именно тот проект, который был озвучен Лениным: газета должна стать не только агитатором, но и «коллективным организатором». Создавалась сеть агентов «Искры» в Германии, Франции, Швейцарии, Бельгии. На их базе возникла обновленная эмигрантская организация – Заграничная лига русской революционной социал-демократии. Организовывались каналы для переправки газеты в Россию. А внутри России формировалась сеть штаб-квартир и корреспондентских пунктов. Они становились «заготовками» будущих партийных структур.

Кроме Ульянова, Парвус привлек в Мюнхен Мартова, Потресова, Засулич, Инну Смидович (Леман). Все они получали весьма неплохие оклады. Например, Ленин и Крупская сняли отдельную квартиру в Швабинге, элитном пригороде Мюнхена, где располагался особняк самого Парвуса. Ходили к нему в гости, дружили семьями. Правда, в апреле 1902 г. повздорили, и Ленин уехал в Лондон. Возможно, из-за финансовой нечистоплотности Парвуса, часть поступающих средств «прилипала» к его рукам. Но личные отношения никоим образом не сказались на революционной работе! Куда там! Спонсоры требовали результатов, и заказы добросовестно отрабатывались, невзирая на персональную дружбу или вражду. Третий центр российских социал-демократов, лондонский, мог в чем-то спорить со швейцарскими и мюнхенским, но не противостоял им, а дополнял их. Он даже получил преимущества – ведь Англия в это время стала союзницей Японии.