Пятая Печать. Дом с привидениями

– Красивая будешь. И сильная, – произнес он наконец. – Совсем скоро. Еще три… нет, четыре года, и тебе не станет равных. Поздравляю, Маргарита! Она – то, что нужно!

Тетя просияла и сделала Анне знак – мол, поблагодари. Девочка робко присела в реверансе, хотя в ночной рубашке он вышел не слишком красиво.

– А теперь иди, поздоровайся с маткой!

В стороне стояла ведьма. Под тонкой рубашкой просвечивало ее тело, такое красивое, что Анна невольно вздохнула от зависти и мельком подумала о том, что даже Валерии Вышезванской далеко до этой красавицы. У ведьмы было миловидное точеное лицо, горящие глаза под бровями вразлет, длинные светлые волосы, спадающие чуть ли не до колен, и мягкие губы, сейчас сурово сжатые в тонкую нитку. Она скрестила руки под пышной грудью и строго смотрела на девочку. В отличие от остальных, она носила на шее ожерелье из разноцветных камешков, а на волосах красовался венок из поздних осенних цветов.

– Главная матка, – прошептала оказавшаяся рядом сестра Виктория.

Анна покосилась на старшую ведьму и заметила у нее на лице зависть. Главная матка была моложе, красивее и, наверное, сильнее – девочка ничего в этом не понимала, но догадывалась, что это могло быть.

Тетя Маргарита взяла племянницу за руку с другой стороны и сделала шаг вперед, почтительно кланяясь:

– Мы просим помощи в одном деле, матка. Вот, смотри, что у нас есть!

Она подняла руку вверх. В ее кулаке была зажата прядь волос. Анна вспомнила, что сама вцепилась Валерии в косу и вырвала несколько волосинок. Красавица улыбнулась:

– Это другое дело! – и махнула рукой. – Так завершим же его! Котел! Живее!

Ведьмы засуетились. К одному из костров подтащили котел, установили его на треножнике. В десяток рук, помогая друг другу, натаскали воды, покидали в нее сушеную траву. Главная матка стояла над водой, и под ее взглядом она быстро начала закипать. На поверхности показалась пена. Запахло травами.

– Жертву! – приказала ведьма, протягивая руку.

Анна вздрогнула, но одна из ведьм уже протягивала главной матке черную курицу. Не глядя, женщина свернула птице шею, резким рывком вовсе оторвав голову, и перевернула тушку. Кровь закапала в котел. Завоняло паленым. Голова птицы полетела в котел, а обезглавленная тушка – в пламя костра.

– Дань! – последовал новый приказ, и на сей раз кто-то из темноты протянул матке живую змею.

Та отчаянно извивалась, словно предчувствуя свой конец, но и ее постигла та же участь.

– Еще! – Главная матка без трепета сунула руки в котел с кипящей водой. Анна невольно зажмурилась – наверное, это очень больно! – и пропустила окончание колдовства. Она открыла глаза, когда ее кто-то сильно толкнул в спину, заставляя смотреть.

– Запоминай! – прошипел чей-то голос. – И готовься!

Костер дымил – едкий черный дым от брошенных в пламя животных окутывал котел и главную матку, которая, раскинув руки, стояла над ним и, запрокинув голову к небу, что-то пела на незнакомом языке. Остальные ведьмы подтягивали ей – кто мычал без слов, кто просто тянул одно и то же: «Аа-а-а! А! Аа-а-а! А-а!» – кто бормотал про себя негромким речитативом, притоптывая на месте.

– Иди!

Анну толкнули в спину – мол, не стой столбом. Девочка несмело сделала шаг, другой. Ведьмы расступались перед нею, не переставая петь и мычать. Кто-то – наверное, тетя Маргарита – сунул ей в руку прядь волос. Анна заробела. Хотелось убежать, спрятаться, но ее подталкивали, приглашали, манили. Под песню ведьм она приблизилась к котлу, задержала вдох от чудовищного жара и робко протянула пряди волос главной матке. Та взглянула сквозь нее страшными холодными глазами:

– Ты!

От огня было жарко. Пот тек ручьями, голова кружилась от дыма. Хотелось бежать без оглядки, но ноги были словно ватные. Чувствуя, что теряет от удушья сознание, Анна протянула дрожащую руку – и вскрикнула, когда жесткие пальцы сомкнулись на ее запястье. Кулак разжался. Волосы упали в кипящую воду.

– Желай!

– Чего желать? – пискнула Анна.

– Желай! – заорали ведьмы хором.

Животные, затершиеся в толпу, рычали, мяукали, визжали.

– Желаю, – закричала и девочка, – чтобы им было плохо! Очень плохо! И… страшно! Очень страшно! Так, что хуже быть уже не может! – И, не зная, что добавить, воскликнула: – Чтобы по этой Валерии лягушки ползали, а она не могла их прогнать! А по Калерии – пауки! А по Конкордии – крысы! А по Анастасии – червяки! Много червяков! Вот!

Задохнувшись от внезапно накатившей на нее ненависти, она выпрямилась, сжимая кулаки и тяжело переводя дух. От запаха трав и горелых перьев кружилась голова.

Вода внезапно взбурлила. Со дна поднялся такой огромный пузырь, что, когда он лопнул, всех обдало брызгами. Анна невольно зажмурилась и вздрогнула от слитного рева:

– Принята!

– Твоя просьба принята. – Главная матка взяла девочку за руку. – А теперь смотри! – взвыла она, подтаскивая девочку ближе. – Хорошенько смотри. Что видишь?

Ее схватили за шею, заставили наклониться над кипящей водой. Пар дохнул в лицо, окутал голову. Анна закашлялась, попятилась от жара, но главная матка держала крепко.