Пятерка Мечей

– Где это наоборот бывает? – удивилась старушка. – Ты чего, милок, вчера на свет народился? Вероника была незамужняя, молодая…а пела как! Соловей от зависти поперхнется, не то, что наши солистки! А собой-то как хороша была девка, – волосики пышные, фигурка, глазки, – все при ней. Наш главный режиссер за Лебедевой открыто ухаживал, лучшие роли давал. А его жена в этих спектаклях вынуждена была играть то мамаш, то кухарок, то просто в массовке топтаться. Уж как она Веронику невзлюбила!

– А как складывались отношения госпожи Лебедевой с мужской частью труппы, музыкантами?

– Ну, она многим нравилась. А ухаживать не решались. Из оркестра только один скрипач иногда провожал Веронику домой. Она жила тут, неподалеку. А женщины ее сильно не любили. Она на себя внимание обращала, а это ведь как бывает, – если в одном месте прибывает, то в другом обязательно убывает. Зрители опять же, ходили не просто на спектакль, а «на Веронику Лебедеву»! Цветы, подарки разные дарили.

– Как насчет постоянных поклонников? Были?

– Один был. – Бабка задумалась и даже перестала возить по паркету шваброй. – Представительный мужчина, не очень молодой. Лет пятидесяти. Он и за кулисы к ней ходил, и в гримерную. Больше ничего не могу сказать…

Гардеробщицы, буфетчицы, костюмерши, гримерши и прочий второстепенный театральный люд сходился в одном мнении, – Веронику Лебедеву могли убить или из зависти, или из ревности. Денег у нее много не было, – все, что зарабатывала, тратила на наряды, поездки, хорошие косметические и парикмахерские салоны, массажисток и брала уроки вокала у самых лучших педагогов.

Разговор со скрипачом оказался более содержательным.

– Вероника? Она была замечательная женщина! Легкая и кружащая голову, как вино. Она мечтала о вольной и насыщенной жизни, в которой не было места семье, как мы ее понимаем.

– Позвольте? – уточнил Артем. – Что вы имеете в виду?

– То, что Ника, – так я ее называл, и она не возражала! – отдавала приоритет своей карьере певицы, артистки. Но, конечно, ей хотелось любви, поклонения и заботы. В этом она была похожа на многих женщин. А домашние дела…стирка, кухня… – это не для нее. Да и дети не способствовали бы творческому росту Ники. Как сочетать воспитание детей и бесконечные репетиции, гастроли, выступления? Сценическая слава ревнива, она не признает соперников.

– Значит, госпожа Лебедева замуж не собиралась. Так?

– Пожалуй! – согласился скрипач после некоторого раздумья. – Впрочем, у нее был один человек…

– Кто?

– Касимов, кажется. Ника казалась очень общительной, имела много приятелей, знакомых, но…это была только видимость, часть ее имиджа, что ли. А на самом деле все свои истинные чувства и намерения она хранила глубоко внутри и никого туда не допускала.

– Она родилась в Санкт-Петербурге?

– Нет, – скрипач покачал головой. – Родных у нее в этом городе не было. Ника приехала из провинции на прослушивание. Ее голос понравился, и она осталась учиться; жила в общаге, считала каждую копейку. А мама у нее живет в Саратове.

– Этот человек, о котором вы говорили…

– А! Павел Васильевич – государственный чиновник довольно высокого ранга. Он серьезно относился к Нике, хотел на ней жениться. И знаете, он был бы подходящим мужем для такой шикарной женщины. На детей, сами понимаете, Павел Васильевич не претендовал, на Нику в качестве домработницы тоже. Он восхищался ею, ее талантом, боготворил ее. Наверное, любил. Вот только возраст… Он был старше Ники лет на двадцать.

– Как его фамилия?

– Я уже говорил: Павел Васильевич Касимов. А должности его, извините, не знаю. Вы у главного режиссера поинтересуйтесь. По-моему, они знакомы.

Артему хотелось спросить, какой интерес к Веронике Лебедевой был у самого скрипача, но он никак не мог сообразить, как бы это сделать тактично.

– Мы с Никой друзья еще со студенческих лет, – сказал музыкант, облегчая Пономареву его задачу. – Она моя первая любовь! Такое не забывается…

– Вы встречались?

– Нет. Ника сразу сказала, что никаких чувств, кроме дружеских, ко мне не испытывает. И я с этим смирился. Такая женщина не для меня, – ни морально, ни материально я бы этого не потянул. – Скрипач усмехнулся. – Да! Представьте себе, я еще тогда догадывался, что она далеко пойдет. Она родилась звездой! Понимаете?

– Обиду не затаили?

– Что вы! У нас были очень хорошие, теплые отношения. Мы любили беседовать. Иногда я провожал Нику домой.

– У Лебедевой были враги?

– Враги? Странное слово… Я бы так не сказал. Многие ее недолюбливали. У нас в оркестре тромбонист есть, Егор Фаворин, – так он просто терпеть не мог Нику. Впрочем, он вообще женщин не жаловал. Но с Никой у него пару раз были стычки.

– А по какому поводу?

Музыкант задумался.

– Точно не помню. Кажется, из-за котов.

– Простите?!

– Фаворин продает персидских котят, – объяснил скрипач. – Он несколько раз предлагал Нике, но она не любила животных. Шерсть, запах… Она очень заботилась о своем голосе, а на кошачью шерсть у нее была аллергия, – горло опухало, насморк, кашель. Ну, и они повздорили. Ника страшно возмутилась, когда Егор принес котенка к ней в гримерную.