Пятеро детей и чудище

Однако до обеда было еще далеко, и какое-то время они следили за непонятными перемещениями слуг посреди двора, потому что, конечно, не могли сразу разобраться, где именно находится столовая в невидимом доме. Наконец они увидели, как Марта несет невидимый поднос через двор, и складывалось такое впечатление, что по счастливой случайности столовая и трапезная замка оказались в одном и том же месте. Однако представьте себе разочарование детей, когда они осознали, что поднос невидим!

Сохраняя гробовое молчание, они следили, как Марта нарезает невидимую баранью ногу и невидимой ложкой раскладывает по тарелкам невидимые овощи и картошку.

Когда Марта вышла из трапезной, дети уставились на пустой стол, а потом друг на друга.

— Хуже не придумаешь! — буркнул Роберт, который до нынешнего дня не отличался хорошим аппетитом.

— А мне не очень-то и хочется есть, — бодро сказала Антея, стараясь по обыкновению не падать духом.

Сирил затянул пояс потуже, а Джейн разрыдалась.

Глава седьмая

Штурм — и в постель

Дети сидели в мрачной трапезной с края одного из длинных деревянных столов. Стол был совершенно пуст, надеяться было не на что. Марта принесла обед, но он был невидим и неощутим. Пошарив руками по столу, дети лишний раз убедились в том, что под руками только голые доски.

И вдруг Сирил сунул руку в карман и воскликнул:

— Ой! Смотрите-ка, печенье!

Разломанное и, разумеется, сильно раскрошенное, но все-таки печенье. Три целых печенины и изрядная горсть обломков и крошек. — Я взял его еще утром и совсем забыл, — пояснил он, предельно честно деля печенье на четыре равные кучки.

В счастливом молчании эти кучки были благополучно съедены, хотя печенье имело несколько странный вкус, потому что все утро пролежало в кармане у Сирила вместе с моточком сапожной дратвы, парой зеленых еловых шишек и комочком сапожного воска.

— Ты вот такой умный, Сирил, — сказал Роберт, — ты объяснил, что и почему делается невидимым. Как же так — печенье здесь, а хлеб, мясо и все прочее исчезло?

— Не знаю, — ответил Сирил, немного подумав. — Может, это потому, что печенье было у меня в кармане. А у нас ничего не изменилось. И в моем кармане тоже. Значит, если бы баранина была у нас, она была бы видимой, — заключил Роберт. — Найти бы ее как- нибудь!

— Ну, это вряд ли. Наверное, она не станет нашей, пока мы не положим ее в рот.

— Или в карман, — добавила Джейн, вспомнив про печенье.

— Вот глупая! воскликнул Сирил. — Кто же кладет баранину в карман! И все же я попробую.

Он низко-низко склонился над столом и стал открывать и закрывать рот, словно откусывая что-то в воздухе.

— Все это полная нда, — заявил Роберт. — Ты только… Ого-го!!!

Сирил выпрямился, победно оскалив зубы. В зубах он держал ку- ж хлеба. Самого настоящего. Его видели все. Не выпуская хлеб из зубов, Сирил взял его в руку и откусил кусочек. Хлеб тут же исчез. Но Сирил знал, что все в порядке, что хлеб никуда не делся, он у него в руке, хотя Сирил его не видел и не чувствовал. Он еще раз откусил от воздуха у себя между пальцев, и пока он откусывал, хлеб снова стал видимым. Все остальные тут же последовали примеру старшего брата и, низко склонившись над совершенно пустым столом, принялись кусать воздух. Роберт ухватил ломтик баранины, а Джейн… Впрочем, я, пожалуй, не стану описывать подробно эту душераздирающую сцену и опущу занавес. Достаточно сказать, что дети наелись баранины, а когда Марта пришла переменить тарелки, она всплеснула руками и сказала, что такого свинарника на столе никогда в жизни не видела.

Дальше был сладкий пудинг, к счастью, без начинки, и на вопрос Марты дети в один голос ответили, что не хотят, чтобы его полили патокой или вареньем.

— Просто пудинг, пожалуйста!!!

— Это надо же! — поразилась Марта и вышла.

Следующую сцену я, пожалуй, тоже опущу, потому что мало кто выглядит достойно после того, как ел сладкий пудинг прямо ртом, словно собака.

Как бы то ни было, но пообедать — это большое дело. Мужества и отваги у детей заметно прибавилось, и они были готовы к отражению штурма, который противник собирался предпринять на закате. Как начальник гарнизона Роберт настоял на том, чтобы подняться на одну из башен и произвести рекогносцировку. И все пошли наверх. С башни было видно, что делается непосредственно вокруг замка, а также за рвом. Шатры противника стояли повсюду. По спинам детей пробежал неприятный холодок, когда они увидели, что солдаты вражеской армии тщательно чистят и точат свое оружие, перетягивают тетиву на луках и начищают щиты. По дороге в направлении замка двигался крупный отряд, лошади волокли огромное бревно. Сирил побледнел, он понял, что это таран.

— Хорошо, что у нас есть ров, — сказал он. — И хорошо, что подъемный мост поднят, а то я понятия не имею, как он работает.

— В осажденном замке мост и должен быть поднят.

— В осажденном замке должны быть и солдаты, не так ли? — спросил Роберт.