Пятеро в звездолёте

– Представь себе – нет. Здесь подстерегает другая опасность: огромная бабочка может выпустить хоботок, обвить тебя и унести в небо…

Алька засмеялся, подпрыгнул, потом перекувырнулся через голову и ещё громче засмеялся. Потом сказал:

– Ну давай купаться… Как давно мы не купались!

Алька стал снимать рубаху.

– Ну что ж ты не…

– Я? – вдруг как-то оробело сказала Леночка. – Я… Да ведь Колёсников выбросил на космодроме в Сапфирном мой купальник…

– Нечего страшного, – проговорил Алька, – иди купайся первая, а я пойду вон за те цветы и подожду. И не торопись. Я хоть и нетерпеливый, а могу долго ждать. И если какая-нибудь бабочка захочет тебя унести в небо, кричи погромче, не дам тебя в обиду…

Леночка убежала к озеру, и скоро до Алькиного слуха донёсся звучный плеск воды.

Вдруг Алька увидел Толю: он бегал по пояс в траве возле темно-синего звездолёта, острым носом нацеленного в небо, и ловил бабочек. Трава блестела в лучах света и колыхалась, расступаясь перед ним. Сачка у Толи не было, он ловил бабочек руками и, поймав, относил в звездолёт, и рыжий, веснушчатым нос его при этом горделиво смотрел вверх.

Алька тут же решил помочь ему. Но… Но что если Леночку и впрямь унесёт в небо гигантская бабочка?

Да нет уж. Наверно, пошутила. Наверно, даже на неведомых планетах нет таких сильных, хищных бабочек.

Алька стал подкрадываться к чёрной с голубоватыми волнистыми разводами бабочке. Сложив крылья, она присела на махровый белый цветок, развернула и опустила внутрь него тонкий хоботок. Алька схватил бабочку и, не чуя под собой ног, длинными прыжками бросился к Толе. И вытянул к нему руку:

– Смотри, какую поймал… Нужна? Толя унёс в отсек сразу две бабочки свою и его, – вернулся и сказал:

– Чудо, а не планета!

– А что скажет Колёсников? – спросил Алька. – Леночка тоже в полном восторге от планеты. Это она посадила на неё звездолёт… Знаешь, что она хочет? Она хочет надолго здесь остаться! И меня уже уговаривала… А как ты относишься к этому?

Толя нервно потёр лоб и вздохнул:

– Прекрасная идея… Здесь так хорошо… Здесь столько цветов и бабочек! От благоухания у меня даже с непривычки голова болит…

– Значит, остаёмся здесь? – неуверенно спросил Алька. – Ведь если мы втроём примем решение остаться здесь и проголосуем «за», Колёсников вынужден будет подчиниться; пусть даже он перетянет на свою сторону Жору, нас все равно большинство!

– Это верно, – уже серьёзно сказал Толя. – Здесь хорошо пожить день, два, десять… Боюсь, что потом здесь покажется однообразно. Ведь мы полетели в глубины Вселенной ради того, чтоб постичь…

– Знаю ради чего, не говори! – прервал его Алька. – Идём лучше к озеру, может, Леночка уже кончила купаться… – И Алька громко крикнул.

Она откликнулась, позвала их. Ребята стащили с себя комбинезоны и осторожно, как зимой на непрочную льдинку, ступили на маленький круглый зелёный плотик – лист кувшинки; Толя не без труда перепилил складным ножом толстый, уходящий ко дну стебель листа, и они отплыли от берега. Толя с Алькой – худенькие, загорелые, в одних трусиках – лежали на гладком блестящем листе и гребли руками, а Леночка стояла посерёдке и громко смеялась.

Внезапно на берегу появилась маленькая фигурка Колесникова. Даже издали было видно, что лицо у него сонное, недовольное. Он подошёл к воде, протёр глаза и зевнул.

– Кто посадил сюда звездолёт?

– Я. А что, тебе здесь не нравится? – спросила Леночка. – Раздевайся и плыви к нам!

– А что я тебе говорил? – сказал Колёсников. – Или все вылетело из головы? Никто не имеет права по своей воле садиться на незнакомые планеты!

– А ты? – нашлась Леночка.

– Что – что я? – недовольно шевельнул бровями Колёсников.

– Ты имеешь право садиться, ни с кем не посоветовавшись?

– Ну как тебе сказать, я… – замешкался Колёсников, и Леночка не стала ожидать, пока он выпутается из трудного положения.

– Так вот я и взяла пример с тебя! – засмеялась она. – Разве плохая планета?

– А чем она хороша? – хмуро спросил Колёсников: видно был очень недоволен собой. – Немедленно плывите к берегу! Мы сейчас же улетаем отсюда!

– Мы никуда не полетим! – спокойно сказал Толя, уже не глядя на него, а продолжая лежать на гладком упругом листе и загребая прохладную воду руками.

Так они плавали, наверно, целый час, любуясь голубизной неба, блеском двух светил – ярких маленьких местных солнц, давших этой планете тепло и жизнь, отражением в воде громадных раскрывшихся кувшинок…

Колёсников что-то кричал с берега, приказывал, размахивал руками, но ребята далеко отплыли от него и ничего не могли расслышать. Да и не хотели.

Потом Толя принялся грести руками к берегу, сказав со вздохом:

– Как бы он голосовые связки не повредил…

Скоро ребята стали разбирать его слова, фразы, а потом их громадный лист уткнулся в берег.

– Нечего здесь терять время! – разорялся Колёсников. – Мы не для этого полетели в мировое пространство! Правда, Толя?

Он искал у него поддержки, и Толя ответил:

– Правда… Но цивилизация цветов – разве это плохо?.. Мы решили отдохнуть и пожить здесь… Раздевайся, Колёсников, искупайся с нами и позагорай!