Пятикарточный стад (ЛП)

Да, я взволнована и чувствую некоторую неловкость из-за произошедшего прошлой ночью с Дейном и его братом. В конце концов, то, что случилось между нами, оказалось очень чувственным, и, кроме того, я бы сказала это было намного больше, чем просто секс. Конечно, секс сам по себе стал лучшим, самым умопомрачительным сексом в моей жизни, но я имею в виду ту часть, которая появилась после того, как моя голова, и мое сердце пошли кругом. Та открытость, и связь, которую почувствовала с ними, совсем не похожа на все, что я когда-либо ощущала, с кем угодно.

Из-за всего этого я все больше запутываюсь, когда Винс целует меня. Особенно, когда он признается, что хотел меня с тех пор, как увидел. И вот это действительно самая дерьмовая часть: несмотря на то, что случилось с Гейджем и Дейном прошлой ночью, я чувствовала то же самое. Я имею в виду, Винс великолепный — более мрачный, более крупный, свирепый вариант его горячего младшего брата. У него такие же пронзительные голубые глаза, но в них просматривается напряженная каменная сила, и при взгляде на него что-то глубоко внутри меня замирает. Я чувствовала это на протяжении всего собеседования, сидя в этом самом кабинете, через стол от него и ощущая жар между своих ног, только от его присутствия.

Именно вспыхнувшее желание к Винсу, поначалу сдерживало меня прошлой ночью с Гейджем и Дейном. Но, конечно, мои колебания быстро прошли, когда между мной и парнями разгорелся огонь страсти.

Но Винс не злится. В смысле, даже если те искры, что пробегали между нами на собеседовании, оказались мимолетными и между нами не намечалось никакой истории, все равно я бы поняла, если бы он разозлился. Пытаюсь поставить себя на его место и думаю, как черт возьми, не разозлилась бы, если бы моя подруга или моя сестра переспали с мужчиной, на которого я запала, прежде чем я сама смогла сделать ход. Полагаю, в этом контексте, я почти хочу, чтобы он разозлился на меня. Но каждый поцелуй и каждое прикосновение и каждое прошептанное грязное слово губами Винса говорят мне, что это не так.

На самом деле, я думаю, он похоже еще больше возбудился из-за моего приключения с парнями. Это так грязно, что я дрожу от этой мысли.

Я вскрикиваю, когда он толкает мои трусики в сторону и пробегает пальцами по моей дырочке. Я мокрая для него — крайне возбужденная для этого темного, доминирующего, могущественного мужчины.

— Посмотри, как ты течешь, черт возьми — рычит он, заставляя меня хныкать. — Это воспоминания о том, как Дейн и мой брат трахают тебя, вызывают такой жар? Или ты представляешь, как я буду вколачиваться в твою красивую, истекающую желанием маленькую киску прямо здесь и сейчас на этом столе?

— И то и другое! — Мне едва удается выдавить из себя ответ, потому что я, почти задохнулась, когда он толкнул два пальца внутрь, легко погладил, а затем вытащил их.

— Прошлой ночью ты также текла, сладкая сучка? Эта маленькая киска была липкой и влажной, когда ты сосала один из их больших членов, пока другой трахал тебя, как послушную шлюху?

Его грубые слова звучат грязно. Никто и никогда не разговаривал так со мной. Но очень быстро, я начинаю мечтать, чтобы кто-то говорил со мной так раньше, потому что все мое тело дрожит в экстазе от грязных разговоров.

— Ты содрогалась от оргазма на члене моего брата, пока Дейн изливал свою сперму в твой грязный маленький рот?

Винс поглаживает клитор большим пальцем, в тот момент, когда начинает работать пальцами внутри, и все, что я могу сделать, это кивнуть, прежде чем врезаюсь ему в рот и стону в его губы. Он стонет, его язык борется с моим, другой рукой он скользит вверх, запутываясь в моих волосах. Он тянет достаточно сильно, чтобы заставить меня задохнуться, прежде чем отодвигается, его глаза полны огня. Винс двигается ниже, его рот скользит по моей груди, когда он расстегивает бюстгальтер и тянет его вниз. Губами находит мои соски, посасывая и дразня их, потираясь своим толстым членом о мои мокрые трусики.

Он опускается на колени, и когда толкает меня на стол, я хнычу, зная, чего ожидать и желая этого.

Его зубы скользят по моему бедру, заставляя меня дрожать, пока он не находит мои промокшие от желания трусики. Винс кусает их, рычит, и стаскивает трусики по моим бедрам, обнажая меня. Стянув вниз, он отбрасывает их в сторону, а затем широко раздвигает мои ноги.

— Такая симпатичная маленькая киска, — стонет он, медленно расстегивая свою рубашку и избавляясь от нее. Я замираю, разглядывая его великолепное тело — пульсирующие мускулы, и шрамы, и татуировки, которые как догадываюсь, берут начало из того же грубого детства, о котором рассказывали мне Дейн и Гейдж.

Винс движется, и я вскрикиваю, когда чувствую, как его язык прижимается к моей заднице.