Пятнадцатый камень сада Рёандзи

О японской сметливости, необыкновенной хозяйственности и бережливости легко написать большую книгу. Фактов - масса. Японский практицизм бывает, однако, жестоким. После энергетического кризиса 1973 года Япония свернула энергоемкую алюминиевую отрасль. Обезлюдели целые районы страны, некогда цветущие, а теперь словно испытавшие истребительный мор. Людским трагедиям не было числа.

Я хочу остановиться не на сенсационных с точки зрения экономического эффекта, а на весьма показательных для японцев проявлениях практицизма, чтобы продемонстрировать их стремление извлекать прибыль там, где, казалось бы, могут быть одни убытки и где сама мысль о прибыли выглядит на первый взгляд просто нелепо.

После спектакля в Большом театре я вызвался проводить моего японского гостя - средней руки коммерсанта - в гостиницу, где он остановился. На площади перед театром такси не оказалось, и мы сели в первую проезжавшую мимо автомашину с надписью на боку "Медпомощь на дому". Заинтригованный японец весь обратился во внимание - оглядел машину внутри, проследил, сколько я заплатил шоферу, у гостиницы обошел машину кругом. Особенно долго изучал красный крест и надпись на дверце. Потом спросил:

- Эта машина принадлежит врачу?

- Нет, поликлинике,- ответил я.

- Шофер - ее служащий?

- Судя по всему, да.

- Следовательно, деньги, которые вы ему заплатили, он сдаст в поликлинику?

- Очень сомневаюсь.- Я не удержался от улыбки.

- В таком случае,- не унимался японец,- поликлинике шофер возместит стоимость бензина и амортизации машины, а государству отдаст подоходный налог?

Я попытался перевести разговор на спектакль, который только что посмотрели в Большом театре.

- А почему бы поликлинике не оборудовать машину счетчиком? - гнул свое японец. Непрактичность поликлиники вывела его из равновесия.- Днем счетчик можно укрывать чехлом, а вечером, раз уж шофер все равно подрабатывает, счетчик включать; и поликлиника не оставалась бы внакладе, да и государству - доход.

Японец съездил в Волгоград. Среди волгоградских сувениров, которыми, вернувшись, похвастался гость, я заметил оклеенную синим бархатом коробочку - по вензелю на крышке догадался, что в футляре раньше находилась японская жемчужная заколка для галстука. Теперь на бархатной подушечке лежал прикрепленный тонкой резинкой маленький ржавый с острыми краями осколок от снаряда или мины.

- На Мамаевом кургане подобрал,- сказал японец.- Там их - не счесть. А кончатся, можно брать на любом артиллерийском полигоне. Всей работы-то - делать коробочки. А западногерманских туристов в Волгограде - тьма!…- мечтательно произнес японец, как бы завершая логическую цепочку своих рассуждений.

Я был уверен, что он уже вычислил и себестоимость "сувенира", и продажную цену, и прибыль от бизнеса. Меня передернуло от его делячества. Но оказавшись некоторое время спустя на Окинаве, я понял, что условия, а не характер японцев - источник демонстрируемого ими практицизма, нередко вступающего в противоречие с нормами нравственности.

Среди окинавских достопримечательностей есть памятник, сооруженный на месте полевого госпиталя, который во время штурма американскими войсками острова сделался братской могилой для школьниц, мобилизованных в последние дни войны на Тихом океане в качестве санитарок. Подле памятника я увидел киоски, торговавшие подобранными на местах боев гранатами, снарядными гильзами, даже полностью снаряженными пулеметными лентами. Американские туристы выстраивались за этими "сувенирами" в очередь. У муниципальных властей недоставало средств на поддержание мемориала. Доход от продажи знаков памяти о минувшей войне шел частично на эти цели.

В Токио мне в руки случайно попал номер нашей газеты "Лесная промышленность". Из нее я узнал, что у нас скопилось большое количество древесной коры и что только транспортировка коры в отвалы обходится в крупную сумму. И тут представился случай побывать на японской лесопилке, расположенной в горах.

В большом сарае, занятом автоматическими пилами, и на просторном дворе, заполненном грудами бревен и штабелями досок, трудилось около десятка пожилых мужчин и женщин. Молодежь в этом глухом горном краю не задерживалась. Из сарая на транспортерной ленте плыла древесная кора, содранная машиной с бревен, и сыпалась в жерло дробильной машины, установленной во дворе. Другой транспортер доставлял размолотую труху от машины на площадку, залитую цементом. Двое рабочих, время от времени приходившие из сарая, перемешивали лопатами труху и ровно рассыпали ее по площадке.