Пятнистый сфинкс

Как это ни грустно, но мои ушибленные ребра давали знать о себе при каждом вздохе. Наконец у меня уже не хватило сил терпеть боль, и на самолете скорой помощи я вылетела в Найроби. Там, в больнице, меня продержали пять дней. Как только мне стало лучше, я пошла навестить Угаса. Он был собственностью Национального парка и жил в Питомнике для диких животных с тех пор, как закончились съемки фильма «Рожденная свободной». Меня он узнал сразу и с жалобным стоном стал тереться своим мягким носом сквозь решетку о мои руки. Он беспокойно шагал вдоль решетки, пока служитель рассказывал мне, что в Питомнике появилось много львов и их стало трудно содержать. Он намекнул, что теперь самое время попытаться снова забрать Угаса, тем более что никто не решается к нему подходить — таким он стал опасным. Несомненно, наш добряк У гас стал таким только из-за условий, в которые его поместили, да и кто из нас не вышел бы из себя в подобной обстановке? Как только я вернулась в Меру, мы с Джорджем стали добиваться разрешения выпустить Угаса на волю, и вскоре оно было получено.

Пока меня не было, Пиппой занимались мой помощник и Локаль. Они с гордостью сообщили мне, что Пиппа отличилась — показала шакалу, кто тут хозяин. Увидев, что он подбирается к ее мясу, она кинулась на него, он спрятался за машину, но она выгнала его оттуда, подбросила в воздух и заставила удирать во все лопатки — хотя ей ничего не стоило прикончить его. К сожалению, все это произошло слишком быстро, и они не успели ничего сфотографировать.

В начале июля мой помощник вынужден был оставить нас, чтобы приступить к работе, которую ему уже давно предлагали. Я была огорчена его отъездом, но, пока Локаль охранял нас от всяких опасностей, помощник мне был не особенно нужен. В общем наши дни протекали мирно. В роще, где жила Пиппа, мы слушали крики суетливых ткачиков, которые, очевидно, решив, что под нашей защитой можно жить, стали строить гнезда на соседних деревьях. Мы слышали визгливый лай зебр, следили за буйволами и слонами, которые забирались в болото по самое брюхо и спугивали стайки цапель, затаившихся в тростниках. В это время года у жирафов появляются малыши — восхитительные существа с непропорционально огромными плечами и коленями, короткими шейками и слишком большими головами, увенчанными пока только двумя мохнатыми шишечками, на месте которых потом появятся короткие, похожие на пеньки рожки.

Джозеф часто присоединялся к нам, и мне была очень по душе та жизнерадостная уверенность, с которой он разрешал все вопросы. Но он вскоре должен был уехать на двухгодичные курсы инспекторов по охране животных в Мвека-колледже в Танзании и дожидался только возвращения директора.

С недавних пор у Пиппы появилась кровоточащая опухоль возле одного из коренных зубов и стали шелушиться подушечки на лапах. Быть может, я кормлю ее неподходящей пищей? Если гепардам действительно необходимы перья, хрящи и другая грубая пища, то Пиппе этого явно недоставало, потому что Джордж обычно приносил ей мясо, а когда мы стреляли для нее птиц, она не притрагивалась к перьям и потрохам, предпочитая жир у основания перьев. Вообще она не знала, как обращаться с птицами, которых мы для нее добывали, и нам самим приходилось потрошить их для нее. Поэтому я просто увеличила дозу витаминов в ее молоке, надеясь, что это поможет ей быстро поправиться.

Но тут она снова исчезла на два дня, и мы нашли ее, очень похудевшую, возле Скалы Леопарда. На этот раз она впервые ушла от болота, где поселилась тридцать восемь дней назад. Я никак не могла понять, почему она отправилась путешествовать, но все объяснил свежий след самца гепарда, обнаруженный возле Скалы Леопарда.

Тем временем вернулся директор. Он посоветовал нам купить новый лендровер для заповедника на деньги, полученные за книгу об Эльсе. Для этого нам пришлось вылететь в Найроби, и я воспользовалась случаем, чтобы посоветоваться с ветеринаром. От болезни десен он прописал Пиппе таблетки ледеркина, на подушечки лап — мазь терракортрил, а чтобы она не слизывала лекарство, следовало взять в аптеке особый аэрозоль, который мгновенно высыхает. Когда мы вернулись, мне понадобилась вся моя хитрость, чтобы Пиппа разрешила обрызгивать подушечки лап ледяной жидкостью. Она сразу невзлюбила эту процедуру и старалась перехитрить меня, пряча лапы под брюхо или бросаясь в сторону, как только я появлялась с ненавистным лекарством. Когда эти хитрости не помогали, она вышибала пузырек у меня из рук и закапывала его в пыль. Но все же мне удалось продолжать лечение, и вскоре Пиппа совсем поправилась.