Пятница, 13-е

Энни шла пешком, так что у Уинзлоу (так звали собаку) было время обдумать свое поведение. И он, хорошенько взвесив все за и против, решил, что лучше дать Эду поспать, чем рисковать своей головой, в которую хозяин, в расплату за ложную тревогу, потревожившую его сон, наверняка швырнет скомканной газетой. Уинзлоу уселся между насосами, вытащил наружу язык и для подтверждения своего решения о сохранении молчания замотал хвостом. Это сработало. Энни скинула с себя рюкзак и, встав перед собакой на колени, погладила Уинзлоу по голове.

— Ну, привет, девчонка, — рассмеявшись произнесла Энни. — О, прости меня! Привет,парень.

Стоял просто чудесный день. В городке было тихо и спокойно. Главное — здесь царил мир. Чем дальше Энни находилась от шумных улиц Нью-Йорка, тем сильнее она ощущала прекрасность этого мира.

— Эй, ты говоришь по-человечески? — спросила она, продолжая гладить собаку. — Далеко отсюда до Кэмп-Кристал-Лейка?

Она оказывала Уинзлоу такое внимание, какое пес не помнил со времен своей щенячей молодости, и он признательно заскулил.

— Далеко, а? Ну, ладно. Еще свидимся!

Энни тяжело вздохнула, поднимая с земли немало весящий рюкзак и водружая его на плечи. Ей пришлось пересечь пешком, практически, весь штат, и она надеялась, что хотя бы вблизи города ей удастся поймать какую-нибудь попутку. Но, увы, в обозримом пространстве не было ни единой машины. Город казался вымершим.

— Ну что ж, ты хотела мира и спокойствия, так вот и получай их, — съязвила она самой себе.

Она прошла мимо нескольких зданий и свернула на главную улицу этого городишки. Здесь она увидела несколько автомобилей, припаркованных перед небольшим магазинчиком и кафе. Энни решила попытать судьбу и остановилась, чтобы спросить направление: а быть может, кто-нибудь согласится и подвезти ее.

Когда она вошла внутрь, из работавшего радио звучала песня «Strangers In The Night»[6]. Позади девушки зазвенел привязанный над дверью небольшой колокольчик. Несколько человек сидели перед стойкой. Именно так мы и представляем себе небольшой городок.

За прилавком женщина в белой униформе протирала стаканчики из слоновой кости. Люди, восседавшие на стульях, были одеты в присущем Новой Англии стиле: черные с красным бычьи пледы, рабочие сапоги и кепки, как у водителей грузовиков.

— Пятница, тринадцатое число, семь часов одна минута пополудню, — сообщил диктор радио тоном, нетерпящим никаких возражений. Голос его был похож на голос хозяйки одного известного шоу, когда та задавала вопросы Вуду Вудпекеру. — Говорит Большой Дэйв. Пора и вам, лентяи, вставать со своих кроватей. Сегодня у нас в Кристал-Лейке День Черного кота.

— Я должно быть видела «Коджек»[7]

восемьдесят два раза, — сообщила стоявшая за прилавком женщина одному из пивших кофе мужчин, видимо, комментируя то, чего не слышала Энни.

— Привет. Извините, пожалуйста, — попыталась перекричать радио Энни. Но одновременно с ее словами хостесса выключила приемник, и голос девушки прозвучал неестественно громко. — Простите, как далеко отсюда до Кэмп-Кристал-Лейка?

Все, сидевшие в комнате, повернулись и уставились на нее.

В какой-то момент Энни подумалось, что у нее на джинсах расстегнута ширинка, или еще что-нибудь не в порядке с одеждой — ведь все так и сидели, глазея на нее.

Наконец, хостесса прервала эту немую сцену.

— Эй, Инос! — она обернулась к одному из мужчин. — Миль десять, не так ли?

— Что-то около того, — ответил тяжеловесный мужчина в ковбойке и с бейсболкой на макушке.

Ужасно, подумала Энни. Ей стало плохо только от одной мысли, что придется пилить пешком еще с десяток миль.

— О, Лагерь крови? — переспросил другой мужчина. — Только не говорите мне, что это Богом проклятое место опять распахнуло свои гостеприимные двери.

— Да уж, — проворчал Инос, повернувшись в его сторону.

Энни вздохнула, не понимая о чем они ведут разговор. Все ее мысли были заняты предстоящими десятью милями пути.

— А нельзя ли здесь сесть на какой-нибудь автобус? — без особой надежды спросила она.

— Не-а, — протянул мужчина, намекавший на второе название лагеря.

— Слушай-ка, Инос, ты, кажется, направляешься в сторону перекрестка, — задумчиво произнесла хостесса. — Почему бы тебе не подбросить девочку? — Она повернулась в сторону Энни и с улыбкой добавила:

— Это примерно с полдороги.

— Раз плюнуть, Труди, — согласился с ее предложением Инос. Наконец, ему удалось поднять свою тушу со стула, приложив, правда, к этому гигантские усилия. — О'кей, детка, поехали.

— Меня зовут Энни, — представилась девушка, улыбнувшись Иносу и мысли, что пешком идти уже вдвое меньше.

— Угу, Энни, пошли.

Он открыл дверь и, пропуская ее вперед, поинтересовался соблазнительным голоском:

— А, вообще, все девушки из этого вашего лагеря такие же привлекательные, как и ты?

— Пока не знаю, — рассмеялась Энни.