В. Вайнин  Г. Горелик

Пятно Пуассона и Шерлок Холмс

Доктор Уотсон, на правах друга ворвавшийся без доклада , застал Холмса играющим на скрипке. Уотсон  нетерпеливо кашлянул. Знаменитый сыщик слегка поморщился.

— Как поживаете, Холмс? — не выдержал Уотсон.

Холмс вздохнул и опустил смычок:

— Скверно, доктор. Замучили посетители...

— Посетители? — рассеянно переспросил  Уотсон и тут же с жаром воскликнул: — Должен вам сообщить, Холмс,   жизнь полна удивительных совпадений!

— Не  могу  с  вами  не  согласиться. — Холмс искоса посмотрел на друга. — Всякий раз, когда я беру в руки скрипку, приходите вы и начинаете кашлять. Поразительное совпадение!

— Да что  вы! — отмахнулся  Уотсон. — Мой случай  гораздо  интересней! Только вчера вечером я вернулся из-за океана...

— ...где блестяще распутали замысловатое преступление, — невозмутимо продолжил Холмс.

— А   вы   полагаете,   что   это   совершенно невозможно? — спросил несколько обескураженно Уотсон, опускаясь в кресло.

— Ну что вы! Я уверен, что ваша история весьма занимательна.

— О  да! — воспрянул  духом  Уотсон. — Думаю,    что    даже    вам   она покажется любопытной.

— Надеюсь, — Холмс пошуровал кочергой в камине и, устроившись в кресле, принялся набивать трубку. 

— Как вы знаете, недавно меня пригласили в Лос-Анджелес, на Всемирный конгресс по судебной медицине, — начал свой рассказ доктор. — Я  провел  там  с  неделю  и  каждый день обедал в одном и том же ресторанчике. Там собиралась довольно занятная публика, наблюдать за которой — одно удовольствие, особенно для  судебного  врача  и  криминалиста.  И  вот  однажды  я  стал  свидетелем такой сценки.

Трое подвыпивших парней решили, видимо, поразвлечься. По-своему, конечно, по-американски: к огромной колонне, около трех футов в диаметре,  они  прилепили  с  помощью  жевательной резинки серебряный доллар, вытащили свои кольты и начали соревноваться в меткости. А за колонной какая-то парочка невозмутимо потягивала коктейль. Лица девушки я не видел — она сидела ко мне спиной, но обратил внимание на ее удивительно красивые иссиня-черные волосы. Для парочки такие переделки были, наверное, не в диковинку, да и чувствовали они себя за колонной как за крепостной стеной. А поскольку публика не обращала особого внимания на пальбу, то и мне пришлось делать вид, будто ничего особенного не происходит. Но вдруг брюнетка за колонной вскрикнула и стала сползать под столик; ее белое платье было в крови. Как из-под земли появились полицейские, схватили парней, а я поспешил на помощь пострадавшей. К счастью, она оказалась всего лишь в обмороке: пуля разбила ее бокал, содержимое которого и приняли сначала за кровь. А когда девица — некая мисс Крэзифил — очнулась, выяснилось, что один из стрелявших парней — Том Найс — был отвергнутым ее поклонником.

— Простите, Уотсон, — Холмс подбросил полено в угасающий камин и сунул в трубку раскаленный уголек, — так в чем же, собственно, сложность этого... происшествия?

— Как?  Вы еще  можете  об этом спрашивать? — изумился доктор. — Ведь полиция совершенно растерялась, и   если бы не я... Парни, развлекавшиеся стрельбой в доллар, единодушно утверждали, что и понятия не имели, кто находится за колонной. При этом они особенно напирали на то обстоятельство, что при всем желании не могли подстрелить эту пташку, даже рикошетом. И если  бы  не  я,  полиция отпустила бы с  миром  всю  эту  бандитскую  компанию...

— Так к какому же выводу вы пришли, дорогой доктор? — полюбопытствовал Холмс.

— Дорогой Холмс! — торжественно произнес доктор.— Я отдаю должное вашему проницательному уму, вашим познаниям в химии и криминалистике. Но есть одна область знания, которой вы почему-то не уделили должного внимания. Это физика. И я, признаться, давно ею увлекаюсь.

— Вот как? — Холмс попытался выразить на  своем  лице удивление.

— Ну... если говорить точнее, я занимаюсь  историей  физики, которая требует меньших математических познаний, а увлекает, пожалуй, еще более, чем сама физика...  Да!  На чем я остановился? Так вот, полиция уже   совсем   было   собралась   отпустить   Тома Найса и его дружков, как вдруг я вспомнил о пятне Пуассона, и это сразу же позволило предъявить задержанным обвинение в покушении на убийство!

— А  где  же,  доктор,   «удивительные совпадения», которыми так «полна жизнь»?

— Ну   разве   не   удивительно   то, что как раз накануне вечером я закончил   читать   книгу    по    истории оптики, в которой, в частности, подробно рассказывалось о пятне Пуассона?!

— Напомните, пожалуйста, и мне, — попросил знаменитый сыщик, — что это за пятно.

— Как, вы не знаете? — изумился Уотсон.

— Дорогой друг, — улыбнулся Холмс, — вы  уже  не  раз  объясняли мне довольно простые вещи.  Будьте же снисходительны и сегодня!

Доктор Уотсон прокашлялся.

— Еще в те далекие времена, когда   в   физике   безраздельно   господствовала корпускулярная теория света, Френель выдвинул волновую гипотезу.   Великий   Пуассон,   ознакомившись с этой работой, запротестовал: