Пятый арлекин

При всем его прагматизме и подчинении воли единственной цели обогащения, на него изредка нападали романтически несбыточные грезы, что обычно свойственно слабым людям. Вот он представил себя в Америке. Сначала осматривается, развертывает коммерческую деятельность, постепенно становится во главе крупнейшей фирмы по продаже антиквариата, затем прикупает акции военных предприятий — дело в Штатах перспективное, — становится губернатором путем удачной женитьбы, баллотируется в президенты, а если не проходит, то во всяком случае входит в состав сената и решает государственные вопросы. «Мистер Джексон, — так представлял свою фамилию Краснов за границей, — фирма Каттерпиллер заключила с Советским Союзом договор на поставку оборудования для строительства дорог. Как вы на это смотрите?» «Что?! — кричит Джексон-Краснов, — оборудование для дорог? Никаких договоров! Они потом по этим дорогам как раз доберутся до Америки!».

«И чего это я размечтался прежде времени? — зло подумал Краснов, глядя узкими воспаленными глазами на дорогу, — пока я расторгну с ними все договора, они меня свободно под вышку подведут. Ох, рвать надо когти отсюда, и чего я только это раньше не сделал. Обычная формула жизни — жадность фраера сгубила, хотелось побольше, чтоб чистый миллион. Надо поторопить Нортона, в крайнем случае использовать туристский канал. Хорошо, а что я сумею провезти с собой, если меня выпустят? Только Нортон поможет, и чем скорее, тем лучше. На подонка Неживлева надежд мало: если его тряхнут, то он не только меня — всех выложит со всеми потрохами».

Как следует из размышлений Краснова и Неживлева, оба компаньона прекрасно знали друг друга. Более того, в эти самые минуты Неживлев также думал о Нортоне Глайде. Неожиданно пошел дождь и они порадовались этому случайному обстоятельству, которое уничтожало следы их преступления. Теперь Караваеву невозможно было отыскать.

Итак, моросил дождь, и был он невесомым и тихим, предвещая назавтра хорошую погоду и настроение, десятки тысяч людей устремятся в следующее воскресенье в подмосковные леса и многие пройдут совсем близко от места, где лежит несостоявшаяся балерина Караваева, ставшая жертвой обычного полудетского любопытства. И только два человека среди огромного многомиллионого города знают об этом, но будут молчать, повязанные одной прочной нитью предыдущих преступлений, соединившей их навсегда. Впереди на шоссе замигал электронный сигнал милицейской машины. Сержант ГАИ, несший службу на шоссе в это почти предутреннее время, издали, сквозь водяную порошу, углядел автомашину «ГАЗ-24», с огромной скоростью продвигавшуюся в направлении города.

— Стопори! — с тревогой бросил Краснов, — нам только с милицией истории не хватало! — Машина остановилась, но из нее никто не вышел, ожидая пока сержант не приблизится к ним. Он подошел к машине, по-мальчишески нескладный, и, отдав честь, попросил предъявить документы на машину и водительские права.

— У тещи на блинах были! Достаточно? — ехидно ответил Неживлев. — Смотри, сержант, чтоб не потерял завтра погоны, — пригрозил он сержанту, но это было не самое страшное, страшное заключалось в том, что Семен Михайлович действительно мог исполнить угрозу, да что значит мог, когда дал уже внутреннюю клятву, что так оно и будет.

— Я забираю ваши документы, — глухо произнес сержант, а может ветер приглушил слова, — получите их завтра в городском управлении ГАИ после выяснения некоторых вопросов. И прошу следовать по шоссе в пределах дозволенной скорости. — У сержанта не было прибора, регистрирующего степень опьянения, но он не стал выяснять это старым допотопным способом, вероятно сыграло ехидное замечание Неживлева, но сержант твердо решил доложить своему руководству об этом инциденте, а там уже, если кого заинтересует подозрительная машина, пусть решают сами.

Настроение у Краснова и Неживлева снова опустилось к нижнему пределу, потому что теперь, если этот случай на шоссе притянуть к исчезновению девушки, можно уследить связь, пусть даже ничем не доказанную и не подтвержденную. «Успокойся, — бросил Семену Михайловичу Краснов, первым пришедший в себя, — сегодня же заберешь документы, а я предупрежу Вальцова, что мы заезжали к нему, он как раз живет в этой стороне. Это на всякий случай. Для чего заезжали? Очень просто: ты его на день рождения не пригласил, а потом совесть заговорила, вот и поехал к нему и угостил коньяком. Сам не пил. Я, естественно, был с тобой. Вот еще одно алиби. А Вальцов до конца будет стоять на том, что мы провели у него два часа времени. Он мужик железный. Детали обговорим. А сержанта завтра уберут из города, чтоб не выступал там, где не надо, пусть покажет свое служебное рвение в провинции, там простора для таких фанатиков больше. Подключу к этой акции Олега Михайловича, я ему одну иконку в серебре с эмалью подкину. Он за нее не то что сержанта, кого хочешь на Дальний Восток спровадит!»