Пятый арлекин

Глайд недаром числил себя профессионалом. Пойманный с поличным, он не стал запираться и молоть вздор, наподобие того, что нашел баул в подворотне за углом, а сразу все выложил. Он понимал, что доказательства его шпионской деятельности установлены не только при поимке, ему еще и кинопленку прокрутили: как он вывалился из посольского «пикапа», как вошел в дом Неживлева, соответственно и выход. Да и не только это, но и всю его возню у сейфа тоже показали. Глайд не удержался и даже цокнул языком — уж очень профессионально сработали контрразведчики. Вот после кинопленки Глайд и заговорил по-настоящему, понимая, что чем он точнее все расскажет, тем меньше будет шума при его высылке. Все-таки дипломатическая неприкосновенность не позволяла упрятать за решетку второго секретаря посольства в соответствии с международным статусом. В одном только моменте попытался утаить правду Глайд: по его словам выходило, что содержимое сейфа Семен Михайлович предложил сам, а Глайд не предполагал, что в нем находится, и взял только для просмотра. Усмехнулся генерал и попросил прокрутить Глайду другую пленочку, магнитную, и повторить насчет того, что материальные ценности Неживлева не самое главное в большой политике, дважды. Тут Глайд окончательно сдался и подписал все страницы протокола допроса.

Посольский «пикап», естественно, не дождавшись Глайда, был вынужден вернуться без пассажира. Там все, кому положено было это понять, поняли и забили тревогу. Сначала для порядка уточнили в органах внутренних дел, не произошло ли какого-нибудь несчастного случая с сотрудником американского посольства, и получили отрицательный ответ. Затем позвонили в МИД, где и узнали, что второй секретарь посольства Соединенных Штатов Америки Нортон Джерри Фитцджеральд Глайд задержан органами безопасности с поличным во время шпионской акции в пользу иностранного государства. Им сообщили также, что посольство Америки получит Глайда ненадолго, только для сбора вещей, поскольку он после проведенного следствия будет объявлен персоной «нон грата» и покинет пределы Советского Союза. На вопрос, можно ли с ним повидаться и не нуждается ли мистер Глайд в адвокате, ответили, что увидеть второго секретаря посольства можно, а вот адвокат ему не нужен, поскольку он во всем сознался и никаких претензий к органам государственной безопасности не имеет. Из посольства поблагодарили, но никто на свидание с Нортоном Глайдом не явился. Все прекрасно понимали, что их коллега сгорел на шпионской работе, и при нынешних обстоятельствах уже не представляет для них никакого интереса, и чем скорее он отсюда уедет, тем лучше.

Неживлев этого, конечно же, никак знать не мог, и поэтому лихорадочно упаковывал в заранее приготовленные огромные ящики антикварные ценности. Он тщательно заворачивал в ткань хрупкий мейсенский фарфор из серии «Времена года», изготовленный по моделям знаменитого Кендлера. Картины малых и великих голландцев аккуратно вынимал из рам, снимал с подрамников, свертывал затем в трубочки, проклеив предварительно специальной бумагой, чтоб не осыпался красочный слой. Монеты и редчайшие золотые и серебряные медали он складывал в пластмассовые коробочки. Заносил все предметы в опись, потому что запомнить все было невозможно. К утру измученный Семен Михайлович упаковал лишь половину нажитого махинациями, спекуляцией и авантюрами добра, и остановился в списке на цифре 437! И если учесть, что в коллекции Семена Михайловича не было по самым скромным меркам ни одного предмета дешевле 1–2 тысяч рублей, а были также по двадцать тысяч и более, то можно только представить размах его «деятельности».